Научный архив: статьи

Объектом статьи является поэзия Николая Степановича Гумилева, в частности - его триптих “Душа и тело”. Данный цикл рассматривается на предмет отражения в нем богословских воззрений о духовном и телесном началах. В статье проанализировано художественное видение Н. Гумилева взаимоотношений души и тела, отраженное в одноименном триптихе. Дихотомия рассматривает человеческую природу, как двусоставное единство души и тела, трихотомия же смотрит на человека как на триединство духа-души-тела. Тем и удивителен данный триптих, что название отсылает нас к дихотомическому пониманию, а само построение цикла и внутренняя проблематика доказывает, что восприятие автором сущности человека было близко к трихотомии. Вместе с тем, в данной статье особо хотелось отметить тот факт, что дихотомический и трихотомический взгляды на природу человека не противоречат друг другу. В работе были использованы следующие методы: сравнительно - исторический, системно - типологический и культурно - исторический. Произведены контекстный и интертекстуальный анализы триптиха, а также мифопоэтический и структурно-семантический анализ. Научная новизна статьи весьма высока, так как анализ произведений авторов Серебряного века на стыке филологической науки и богословия проводится довольно редко. В данной работе было важно отобразить тот факт, что Николай Степанович Гумилев был христианином по сути, его мировосприятие никак не противоречило учению Православной Церкви. Также известно, что поэты Серебряного века во многих своих работах опирались на средневековые произведения, а в период Средневековья диалог души и тела был особенно распространен. Произведен подробный анализ триптиха “Душа и тело”, рассмотрены авторские воззрения на проблемы соотношения материального и духовного начал. Доказано, что поэт трактовал природу человеческой сущности сообразно с трихотомической концепцией отцов православной Церкви.

Предметом исследования в данной работе является содержание категории оценочности как характеристики дискурса, отражающей субъективное отношение говорящего к объектам и явлениям окружающего мира. В работе уделено значительное внимание разграничению понятий «оценка» и «оценочность». Оценка определяется как индивидуальное выражение мнения, обладающее положительной, отрицательной или нейтральной окраской, основанной на социально-культурных нормах и личном опыте. Оценочность рассматривается в более широком контексте как совокупность языковых средств, позволяющих передавать субъективное отношение на различных уровнях дискурса. Цель исследования заключается в систематизации понятия оценочности, включая её разграничение с модальностью и тональностью, а также в описании типов и характеристик оценочных высказываний. Работа акцентирует внимание на описании эксплицитных и имплицитных форм выражения оценки, их роли в медиадискурсе и влиянии на формирование общественного мнения. Методами проведения исследования можно считать общенаучные методы (анализ, синтез) и метод логического сопоставления. Метод анализа позволяет детализировать ключевые аспекты оценочности. Синтез обеспечивает объединение различных теоретических подходов к изучению данной категории. Метод логического сопоставления применяется для выявления различий и сходств между оценочностью, тональностью и модальностью. Таким образом, оценочность представляет собой ключевую характеристику дискурса, влияющую на его семантику и прагматику. Данная категория проявляется в эксплицитной и имплицитной формах, каждая из которых играет важную роль в создании аксиологической структуры текста. Отдельное внимание уделено разграничению оценочности, модальности и тональности. В рамках когнитивно-дискурсивного подхода оценочность интегрирует аспекты модальности (грамматические характеристики) и тональности (эмоционально-стилевые особенности), выступая универсальной категорией для анализа медиадискурса. Новизна заключается в систематическом подходе к анализу оценочности с использованием различных лингвистических теорий и выделении её ключевых элементов. Результаты исследования могут быть применены в изучении механизмов формирования общественного мнения, разработке методов анализа текстов медийного содержания, а также в образовательной практике для преподавания теории коммуникации и лингвистики.

Автор стремится проследить влияние возможностей современных облачных технологий и сервисов на ход и результаты реализации программ иноязычного образования в пространстве современного неязыкового вуза. В статье раскрываются основные аспекты влияния цифровизации на сферу высшего образования, в том числе ход и результаты обучения студентов нелингвистических направлений иностранным языкам. Определяется, какую роль играют облачные технологии и сервисы в подобных процессах. В качестве следующей исследовательской задачи автором была определена попытка оценить их основные потенции при установлении связи между участниками педагогического процесса. Затем изучаются преимущества соответствующих цифровых средств при реализации различных форм текущего и промежуточного контроля. Выделяются и описываются характерные особенности применения подобного рода технологий в научно-исследовательской деятельности студентов неязыкового вуза, направленной на формирование знаний, умений и навыков, необходимых для эффективного иноязычного общения в профессиональной сфере. Ближе к концу исследования выясняется, каково может быть их значение при организации самостоятельной работы обучающихся.

Предметом исследования в статье является историко-литературная модификация различных вариантов образа «проклятой вещи» в отечественной словесности (демонический портрет, черная перчатка, денежный купон, оккультная книга-гримуар, видеопленка, грампластинка), начиная с XIX в. (творчество Антония Погорельского и Н. В. Гоголя) и заканчивая современными опытами русских писателей в рамках многочисленных субжанров литературного хоррора (тексты Э. Н. Успенского, А. П. Владимирова и А. Г. Атеева). Работа выполнена на материале исключительно прозаических текстов, что обусловливает ее локальный исследовательский характер и заявляет проблему, вынесенную в заглавии, в качестве перспектив для дальнейшего изучения (применимо уже к текстам иной родовой принадлежности - лирической, лиро-эпической и драматической). Методология работы опирается на структурно-семиотический метод в научной интерпретации Московско-Тартуской школы, в частности - на работы Ю. М. Лотмана и В. Н. Топорова. Применяются герменевтический, мотивный и интертекстуальный типы анализа. Для проведения компаративной аналитики художественного образа привлекается контекстуальный анализ и методика философско-онтологического анализа А. Э. Еремеева. Научную новизну статьи определяет, во-первых, сам факт недостаточной изученности феномена «страшного» и «ужасного» («жуткого») в русской литературной традиции в целом, а также важность («инвариантный» характер, сюжетологическая роль и пр.) образа «проклятой вещи» в этико-эстетической перспективе бытования художественного концепта в отечественной словесности. По наблюдениям автора исследования, образы вещей и артефактов, которых коснулось какое-либо проклятие (родовое, внешнее и т. д.), в пространстве русской прозы XIX-XXI вв. характеризуются, с одной стороны, определенной преемственностью с западноевропейской культурой (в части «иконического» изображения «страшного»), а, с другой стороны, приобретают философско-символическое значение, при котором усиливается этико-религиозная аксиология и намечаются тенденции к многовариантным моделям интерпретации текстов.

В статье рассмотрены особенности когнитивного и переводческого аспектов изучения русской и английской терминологии биомедицинской инженерии. Отмечено, что профессиональный язык такой междисциплинарной отрасли, как биомедицинская инженерия, содержит концепты, концентрирующие специфические знания технического, медицинского и научного опыта. В когнитивной лингвистике концепты рассматриваются в связи с фоновыми знаниями. Профессиональный язык биомедицинской инженерии представлен как когнитивно-коммуникативная организация концептов, понятий и связанных с ними терминов в таких узкоспециализированных областях, как биоинструментарий, биомедицинская кибернетика, биомеханика, системная физиология, реабилитационная инженерия, диагностика заболеваний и расстройств. Отмечено, что биомедицинская инженерия сфокусирована, прежде всего, на новейших достижениях в области технологий и медицины для разработки новых устройств и оборудования с целью улучшения здоровья человека. Переводчики всегда должны принимать во внимание следующие критерии контекста в процессе перевода: лингвистический контекст, ситуативный контекст и когнитивный контекст. Методология исследования включает определение критериев отбора материала, к которым относятся временные характеристики (тексты должны представлять исследования одного периода); жанровые характеристики (тексты должны быть одного жанра); когнитивные характеристики (в текстах должна быть представлена общая концептосфера). Анализ концептосферы биомедицинской инженерии в области нарушения сна проведен на основе бинарных текстов обзорных статей. Мы должны находить как можно больше объединяющих характеристик, упорядочивая термины на концептуально схожие группы, связывающие их с определенными методами исследования, и др. Таким образом, происходит исследование специфики адекватного и репрезентативного перевода современной терминологии биомедицинской инженерии с английского языка на русский. Терминологическая база создается путем сравнения переводов терминологических единиц с оригиналом, через поиск соответствующих определений и точных объяснений понятий и явлений на соответствующих ресурсах. Особое внимание привлекает классификация по семантической структуре, которая рассматривает эти уникальные языковые образования в аспекте разнообразия их значений и образов. По лексико-грамматическим признакам бинарные словосочетания в научном стиле (на переводе медицинских текстов) имеют сходную классификацию к бинарным словосочетаниям в художественном стиле.

Статья посвящена осмыслению китайскими критиками новеллистики В. Брюсова и выявлению факторов, влияющих на их взгляды. Объектом исследования являются работы китайских литературоведов по изучению новелл В. Брюсова. В результате проведенного анализа определено, что раннее знакомство с новеллами В. Брюсова в Китае началось в 1920-е гг. благодаря влиянию «Движения 4 мая». Однако с середины 1930-х и до конца 1980-х гг. изучение новелл В. Брюсова в Китае не получило развития. С начала 1990-х гг. китайские критики вновь обратили внимание на произведения В. Брюсова, и появилось много новых направлений исследований. В соответствии с этой особенностью в изучении восприятия новелл В. Брюсова в Китае принято разделять на два периода: ранняя критика (1920-1940-х) и современная критика (1990-х-до настоящего времени). Цель работы - дать обобщающее рассмотрение китайского восприятия малой прозы В. Брюсова с учетом изменений социально-политической среды. Для решения поставленной задачи применяются следующие методы исследования: культурно-исторический и сравнительно-сопоставительный. Изучение произведений В. Брюсова в Китае в разные периоды времени отличалось своими особенностями. На раннем этапе восприятия новелл В. Брюсова китайская литературная критика характеризовалась сильным влиянием политических и социальных факторов, что проявилось и в критической оценке его произведений. Современные китайские исследователи, изучающие новеллы В. Брюсова, в основном сосредоточены на поэтических принципах символизма и антиутопической теме его произведений. В последние два года стали развиваться новые направления исследований, такие как анализ описания катастроф, женского сознания в произведениях В. Брюсова, а также сопоставительные исследования. Научная новизна заключается в определении китайской специфики восприятия творчества В. Брюсова на основе привлечения критических и литературоведческих работ на китайском языке.

Введение: в статье рассматриваются понятие и сущность цифрового мошенничества; изучается понятие «цифровое мошенничество»; исследуются объект, а также обязательные и факультативные признаки объективной стороны цифрового мошенничества. При этом в статье анализируется как основной состав мошенничества, регламентированный ст. 159 УК РФ, так и квалифицированные составы (ст. 1593 УК РФ, ст. 1596 УК РФ). Автор исследует особенности установления отдельных признаков объективной стороны и указывает, что научную полемику вызывает вопрос определения информационных технологий как самостоятельного признака цифрового мошенничества, а также вопрос определения места совершения исследуемого противоправного явления.

Обзор литературы: изучены научные труды Д. В. Пучкова, Е. А. Русскевича, И. Р. Бегишева, Д. А. Овсюкова, М. А. Ефремовой, Е. В. Зотиной. Материалы и методы: методологическая основа исследования представлена совокупностью общенаучных и специальных методов научного познания, среди которых диалектический метод, формально-юридический и системно-структурный метод. Эмпирическую основу исследования составили: действующие законодательные нормы, статистические данные ГИАЦ МВД России, постановления Пленума Верховного Суда Российской Федерации, постановления районных судов, представленные в открытых источниках.

Результаты исследования: автор приходит к выводу, что информационные технологии следует признавать именно средством совершения цифрового мошенничества, а местом совершения данных деяний необходимо считать местонахождение виновного лица.

Обсуждение и заключение: обосновывается необходимость дополнения ст. 159, ст. 1593, ст. 1596 УК РФ примечаниями, согласно которым размер значительного ущерба будет равен сумме не менее десяти тысяч рублей; а также дополнения ч. 3 ст. 159 УК РФ квалифицирующим признаком «с использованием информационных технологий», что, в свою очередь, позволит подчеркнуть повышенную общественную опасность подобных деяний и закрепить в законодательстве самостоятельный вид мошенничества с применением информационных технологий любого вида.

Предметом данного исследования являются особенности проявления самодетерминации и ее взаимосвязи с контролем поведения у студентов первого и третьего курсов. Авторы подробно рассматривают теоретические основы самодетерминации в рамках теории Деси и Райана, включая базовые психологические потребности (автономия, компетентность, принадлежность). Особое внимание уделяется сравнительному анализу показателей самодетерминации и поведенческого контроля у студентов разных курсов. Авторы исследуют, как изменяются эти показатели в процессе обучения, и выявляют статистически значимые различия между группами. Показано, что студенты первого курса демонстрируют более высокий уровень автономии и волевого контроля, в то время как у третьекурсников наблюдается повышенная тревожность при совершении ошибок. Особый акцент делается на выявленных корреляциях между автономией и эмоциональным контролем, а также между тревожностью и чувством принадлежности. Эти результаты имеют важное значение для понимания психологических механизмов адаптации студентов к учебному процессу. Выборку исследования составили 41 студент в возрасте от 17 до 21 года. Психологические методики: Шкала удовлетворения базовых психологических потребностей (M. Gagne), опросник Контроль поведения (Е. А. Сергиенко и др.) и Шкала направленности мотивации при совершении ошибки (K. Schell). Методы математической статистики: критерий Манна-Уитни и корреляционный анализ Спирмана. Новизна исследования заключается в комплексном изучении связи между уровнем самодетерминации, контролем поведения и отношением к совершаемым ошибкам у студентов первого и третьего курсов. Впервые выявлены различия в проявлении автономии, компетентности и принадлежности у первокурсников и третьекурсников, а также установлены их корреляции с эмоциональным и волевым контролем. Основными выводами проведенного исследования являются: у студентов первого курса показатели автономии и волевого контроля выше, чем у третьекурсников, что может быть связано с адаптацией к учебной среде; уровень самодетерминации коррелирует с эмоциональным контролем и мотивацией при совершении ошибок, но не зависит от возраста студентов; выявлена обратная связь между автономией и тревожностью по поводу ошибок, что подчеркивает важность развития самодетерминации для снижения стресса. Результаты исследования могут быть использованы для разработки стратегий поддержки студентов в процессе обучения.

Предметом исследования являются отношение к значимой жизненной ситуации, субъектность и объектность личности, риск развития постравматического стрессового расстройства (ПТСР) и качество сна у представителей гг. Мариуполь и Санкт-Петербург. Объектом исследования - студенты Мариупольского государственного университета им А. И. Куинджи и Герценовского университета. Цель исследования заключалась в установлении возможных взаимосвязей между субъектным отношением к жизнедеятельности и способностью преодоления последствий психологической травматизации (“выхода из зоны риска ПТСР”), а также качеством жизни, выражающемся в качестве сна и сновидений. Также исследование было направлено на прояснение возможных различий по вышеуказанным и иным критериям между представителями г. Санкт-Петербурга и г. Мариуполь и на открытие перспективы дальнейших исследований в соответствующей области. В рамках исследования применялись такие методы как анкетирование, тестирование, анализ источников, математический анализ, интерпретация полученных данных. Научная новизна исследования заключается, во-первых, в прояснении взаимосвязей между риском развития ПТСР, качеством жизни (в сфере качества сна и сновидений) и уровнем субъектности личности (включая такие ее характеристики, как активность и локус контроля). Дополнительные факторы новизны привнесены в исследование сравнительным анализом результатов, полученных на выборках испытуемых из Мариуполя и Санкт-Петербурга. Выводы исследования подтверждают сформулированные его авторами гипотезы о существовании взаимосвязи между риском развития ПСТР и способностью человека к проявлению себя как субъекта собственной жизнедеятельности, а также между субъектностью и качеством жизни, общей интегрированности личности (маркером каковой является способность использовать сновидения в качестве “копинг-стратегии”). В частности, авторы делают следующий вывод: высокий риск ПТСР значимо взаимосвязан с отвержением значимой ситуации, отказом от интернального локуса контроля, и, наоборот, с принятием экстернального локуса контроля, кошмарами, бессонницей, чувством потери личностного контроля над ситуацией при засыпании и нарушением общего качества сна (соответствующие взаимосвязи варьируют от слабых до умеренно сильных). Дальнейшие исследования в данной сфере представляются исключительно перспективными.

Введение. Иерархия потребностей А. Маслоу (известная как Пирамида Маслоу) стала предметом анализа многих исследований (Н. Р. Букейханов, С. И. Гвоздкова, А. П. Никишечкин, З К. Анаева, С. И. Хайдаева), не потеряв актуальность до сих пор. Она выражает утвердившуюся в современном обществе (основанном на западной системе ценностей) иерархию, выражающую приоритеты индивидуализма, гедонизма, потребительства. Отечественная культура, основывающаяся на христианстве (как базовой религиозно-этической системе), исходит из противоположных приоритетов соборности, солидарности, жертвенности. Последние находят выражение, в частности, в этике долженствования (имеющей ключевое значение для соборной русской культуры), выступающей оппозицией которой этике индивидуализма. Актуализация и отстаивание данных этических парадигм является одним из аспектов «диалога культур », что и предстаёт предметом настоящего исследования.

Цель. Построение иерархии (Пирамиды) долженствования, противоположной Пирамиде потребностей, а в некоторых параметрах, связанных с ней, является целью настоящего исследования.

Методы. Для выявления основных аспектов формирования ценностных иерархий используется историко-генетический метод исследования. Для построения Пирамиды долженствования используется метод социокультурной рефлексии. С целью соотнесения Пирамиды потребностей и Пирамиды долженствования используется сравнительно-исторический метод исследования. В качестве основной системы ценностных координат используется христианская этика (базовая для отечественной культуры). Методологическим основанием явились работы русских религиозных философов (В. С. Соловьёва, Н. Ф. Фёдорова, Н. А. Бердяева). Материалом для исследования послужили произведения литературы и искусства. Научная новизна исследования. Статья не ограничивается критическим анализом Пирамиды потребностей, а, исходя из неё и, в связи с ней, предлагает альтернативную иерархию ценностей, выстроенную (исходя из приоритетов отечественной христианско-философской традиции) в Пирамиду долженствования.

Результаты. Пирамида Маслоу нацелена на стремление к тому, что «равно» мне (на поиски и реализацию своей идентичности) как высшей и последней цели. Пирамида долженствования исходит из данного устремления, идентифицируя его как выполнение долга перед самим собой (своим предназначением, судьбой, божьим замыслом), но не останавливается на нём, считая его исходным и «сквозным». Оно вписано во все другие предназначения человека, раскрываясь, развиваясь («взрастая ») через их осуществление. Пирамида долженствования нацелена на стремление к тому, что «больше» меня, что выходит за границы моего я, не позволяя ему превратиться в эгоцентризм, эготеизм. Это - выполнение долга (исходящее из чувства ответственности) перед близкими и дальними людьми. Вместе с первой ступенью, последние образуют «круги» моей ответственности в собственно человеческом мире (всё более выходящим за границы моего я). Следующим кругом является мой долг перед земной родиной, то есть перед природно- сверхприродным бытием, в котором рождается и актуализируется собственно человеческое настоящее бытие. Сюда входит ответственность перед природой и историей (прошлым, предками, традициями, сложившейся национальной культурой). Высшей ступенью является долг перед небесной родиной, перед Богом. Долг перед Богом исполняется через выполнение своего божественного предназначения (связь исходной и высшей ступени), через выполнение долга перед близкими и дальними людьми, перед своей земной родиной (всё это выражено в соответствующих христианских заповедях); через богосотворчество. Тем самым все ступени Пирамиды долженствования образуют взаимосвязанное, иерархически выстроенное целое, восходя по которым, человек становится «больше», чем он есть, становясь в богочеловека.

Актуальность исследования обусловлена необходимостью понимания вклада разных аспектов образа жизни в структуру представления о старении у взрослых с целью последующей работы над конструированием продуктивной старости населения.

Цель: изучение влияния компонентов здорового образа жизни и психологического благополучия на позитивное представление о старении. Гипотеза: здоровый образ жизни (ЗОЖ) и психологическое благополучие способствуют формированию позитивного представления о старении. Участники: N = 92 в возрасте от 22 до 64 лет (Mвозраст = 34,5; SD = 12,9). Респонденты проживают в разных регионах Российской Федерации, 27,2% из них – мужчины, 72,8% – женщины. Методы (инструменты): методика для определения представления о старении, основанная на зарубежном опроснике «Восприятие старения» / The Ageing Perceptions Questionnaire (APQ) (M. Barker, A. O’Hanlon, H. M. McGee, A. Hickey, R. M. Conroy); для исследования аспектов образа жизни использован опросник «Профиль здорового образа жизни» (М. Д. Петраш, О. Ю. Стрижицкая, И. Р. Муртазина); шкала психологического благополучия (К. Рифф в адаптации Е. Г. Трошихиной, Л. В. Жуковской) для определения выраженности компонентов психологического благополучия.

Результаты: посредством ANOVA выявлены различия по параметрам «физическая активность», «внутренний рост», «управление стрессом» и общему показателю Про ЗОЖ, а также по параметру психологического благополучия «компетентность» в сторону большей выраженности в группе с осознанным подходом к образу жизни. По параметрам представления о старении статистически значимых различий не выявлено. Произведена оценка параметров представления о старении, ЗОЖ и психологического благополучия в зависимости от возраста и степени осознанности образа жизни. Выявлена структура связей между параметрами ЗОЖ, а также психологического благополучия с представлением о старении. Основные выводы. Подход к образу жизни играет значимую роль для позитивного представления о старении посредством включения компонентов ЗОЖ; психологическое благополучие стабилизирует детерминирующую роль старения в жизни человека и влияет на «положительный контроль». Практическая значимость: выявленные особенности могут быть использованы в индивидуальной психологической работе для формирования позитивного восприятия старения и конструирования продуктивной старости посредством коррекции образа жизни у взрослого населения.

Введение. Политическая пропаганда является неотъемлемой частью современной сферы коммуникации, в рамках которой политические акторы транслируют свою интерпретацию реальности и влияют на общественные массы. Образ врага наиболее доступно объясняет, кто такие «МЫ» и что важно для конкретного актора, а также кто такие «ОНИ» и чем они опасны. При этом в политическом дискурсе нет единства в интерпретации понятия «враг». Представления о нем могут быть институализированы или же существовать вне институционального поля и транслироваться средствами массовой коммуникации (СМК). В этой связи целесообразно выделить два больших направления пропаганды: глобалистский и антиглобалисткий.

Цель. В данной статье на основе дискурсанализа и структурно-функционального анализа исследуется образ врага в современном дискурсе политической пропаганды, его виды и сюжетные направления, формирующиеся в медийном пространстве. Научная новизна исследования. В статье обобщаются пропагандистские характеристики образа врага в глобалистском и антиглобалистком политическом дискурсе. В рамках глобалистской пропаганды выявлена склонность конструировать образ врага в медийном пространстве посредством придания субъектности неодушевлённым явлениям и событиям после объявления их врагом. Здесь наравне с государством, как основным субъектом политической пропаганды, действуют и неправительственные организации, фонды, которые создают и транслируют свой образ врага, способствуя его последующей институциализации. В рамках антиглобалисткой пропаганды субъектом, создающим и институализирующим образ врага, выступает только государство. Все остальные акторы лишь подхватывают или опровергают данный дискурс.

Результаты. В статье предложен подход к анализу образа врага в глобалистском и антиглобалистком дискурсе пропаганды и инструменты его формирования.

Выводы. В статье рассмотрены глобалистский и антиглобалисткий направления формирования образа врага в масс-медийном пропагандистском дискурсе. Выявлена значимость образа врага в политической коммуникации для приверженцев любых политических взглядов. Фиксируется ряд отличий. В рамках антиглобалисткого подхода дискурсивный конструкт образа врага институционализируется и транслируется на уровне государства. Сторонники антиглобалисткого подхода транслируют свой дискурс опираясь на доктрины, стратегии и законы, зафиксированные государством. В рамках глобалистского подхода образ врага формируется на базе придания субъектности под влиянием общественного мнения с последующей институционализацией «новой нормальности» преимущественно через массовую культуру и гражданское неповиновение.