Статья: МЕДИЕВИСТИКА: ОСОБЕННОСТИ ДОКТОРСКИХ ДИССЕРТАЦИЙ 2014-2020 ГОДЫ (2024)

Медиевистика на протяжении большей части ХХ века играла важную и даже ведущую роль в формировании исторического знания в России. Однако сегодня она стремительно теряет прежние позиции и превращается в периферийную научную дисциплину. Медиевистика маргинализируется, несмотря на то, что она опирается на долгую традицию, солидный научный фундамент, развитые институты и квалифицированные кадры. В статье предпринята попытка понять, почему так произошло, насколько необратим этот процесс и можно ли найти решение возникшей проблемы, опираясь на исторический опыт существования медиевистики в нашей стране.

В статье изложены результаты исследования 28 лет истории Туркестанского отдела в московском музее Прикладных знаний (Политехническом). Отдел существовал в музее с самых первых дней и был упразднен около 1901 г. Источники позволили проследить этапы становления коллекции предметов, собранных для отдела в ходе выставок, экспедиций и военных компаний. Меняющиеся политические и культурные контексты заставляли сотрудников музея неоднократно переосмыслять концепцию отдела. Отчеты музея и протоколы заседаний его Комитета дают возможность узнать, как отдел, «не соответствующий систематизации», был включен в музей, в каких словах были сформулированы цели его создания и мотивы участников процесса, на какие образцы ориентировались его создатели, представляя публике новые территории и их жителей. Насколько нам удалось проследить, меняющиеся поколения членов Комитета оставляли прежним подход к принятию решений относительно коллекций, изменились только внешние обстоятельства, в которых приходилось действовать.

Советская наука в 1930-е гг. должна была выработать классовое понимание всемирной истории и продемонстрировать его на отдельных примерах. Однако история древней Индии оказалась «кризисным» направлением для советского востоковедения. Дефицит индологов-профессионалов, скудость исходных принципов методологии исследования истории с точки зрения классового подхода обусловили отсутствие внятного изложения истории древней Индии. «Большая советская энциклопедия» должна была представить читателям «правильный» взгляд на основные вопросы древнеиндийской истории. Автором соответствующего очерка выступил антиковед Н. А. Кун, работа которого в основном свелась к пересказу очерка «Индия (история)», подготовленного в 1894 г. С. К. Буличем для Энциклопедического словаря Брокгауза и Ефрона. Удивительным образом, текст Куна, несамостоятельный в своей основе, явился источником вдохновения для Н. А. Шолпо - автора очерка по истории древней Индии для первого (неопубликованного) издания «Всемирной истории».

Перевод выполнен по публикации: Secret F. Un document oublié sur François Hotman et l’alchimie // Bibliothèque d’Humanisme et Renaissance. Basle: Librarie Droz. T. 42, No. 2 (1980). P. 435-446.

Рассматриваемое в статье сочинение Франсуа Отмана впервые опубликовано в 1576 г. и известно в двух редакциях под двумя названиями. Из анализа текстов можно установить, что как в своих натурфилософских взглядах, так и в воззрениях на алхимию автор разделяет взгляды Жозефа Дюшена, являясь строгим последователем доктрины Парацельса. Законность же алхимии доказывается у него как через типичную работу с постглоссаторами, так и, напротив, в несвойственной для гугенота манере - через отсылки к каноническому праву.

В статье мы предпринимаем попытку понять характер алхимических практик курфюрста Пфальцского Фридриха III Благочестивого на основе дошедших до нас фрагментов его переписки с французским юристом Франсуа Отманом. Эти свидетельства позволяют нам не только лучше постичь сущность «королевского искусства» и его восприятие в кальвинистских кругах, но и пролить свет на тесные отношения курфюрста с виднейшими мыслителями эпохи, с тем же Отманом, а также с французским врачом и алхимиком Жозефом Дюшеном и кальвинистским реформатором Теодором де Безом.

В статье рассматриваются представления британской либеральной читающей публики об истории Англии в 50-е гг. XIX в. Источником служат материалы по политической истории страны, опубликованные в литературно-политическом журнале «Эдинбург Ревью». В работе затрагиваются вопросы: какие исторические сюжеты были интересны либеральной читательской аудитории? что вызывало неприятие, а что - восхищение? какие факторы современности могли повлиять на восприятие событий прошлого?

Автор анализирует состояние книжного рынка Британии, сведения о котором помещал шотландский ежеквартальный журнал «Эдинбургское обозрение» в каждом номере. Журнал выходил с 1802 г. и был популярен в британском обществе. В его номерах помещались обзоры содержания книжных новинок по различной тематике, а также списки вышедших из печати книг. Основное внимание в статье уделено публикациям по истории в 1802-1815 гг. Их количество оставалось стабильным, но уступало литературе других жанров. Между тем, события военных лет отразились на тематике разнообразных изданий: биографий и исторических сочинений. Издатели откликались на современные события и события недавней истории, удовлетворяя интерес публики к истории народов, втянутых в перипетии наполеоновских войн, а также жизнеописаниям современных и древних политиков и полководцев.

«Комическая история» Г. Эббота, иллюстрированная карикатурами Д. Лича, вне всяких сомнений оригинальный, достойный уважения и по-своему очень серьезный текст, предоставляющий читателям возможность взглянуть на историю Англии под новым углом. Одной из причин необычайной популярности «Истории» стало то, что она заполнила историографическую лакуну, дала читателям возможность посмеяться над тем, что к середине XIX в. выглядело слишком серьезно, даже пафосно. При этом Г. Эбботу действительно удалось «сочетать развлечение с поучением», книга в полной мере соответствует строгой викторианской морали - все скользкие темы (например, разгульный образ жизни Эдуарда IV Йорка) разумно смягчены или обойдены молчанием. Нарисованная Г. Эбботом и Д. Личем картина Войн Роз весьма интересна. Данный текст балансирует между двумя вариантами интерпретации конфликта. Это характерное для историографии XIX в. неприятие «эпохи гражданских войн» и осуждение признанных виновников распрей (Маргариты Анжуйской, Уорика, Ричарда III). Другая тенденция представлена в популярной и художественной культуре, она связана с постепенным превращением Войн Роз в своего рода квинтэссенцию Средневековья, время последних рыцарей, приключений и интриг; также начался процесс оправдания отрицательных персонажей. Книгу Г. Эббота можно считать «золотой серединой». «Комическая история» содержит смягченные по сравнению с историографией оценки, но описывает эпоху Войн Роз и её героев существенно менее благосклонно, чем это делали художники, литераторы и авторы популярных работ.

Статья посвящена религиозному движению, возникшему в конце XIV в. а Нидерландах и Германии, Новому благочестию (devotio mоderna). Это движение сыграло заметную роль в становлении гуманистической философии и протестантизма. В центре внимания автора судьба и духовное наследие основателя благочетия Герта Гроте, исторический контекст формирования и развития его мировоззрения. В качестве источников в работе использованы два дошедших до нас жизнеописания Гроте и его переписка. В статье реконструируется биография одного из самых значимых для Нового благочестия деятелей.

Когда речь заходит об образе языческих верований в памятниках славянской средневековой литературы, обычно внимание исследователей привлекают давно и хорошо изученные, многократно, разнообразно (и разноречиво) истолкованные сведения древнерусских источников. Вместе с тем, сведения о славянском язычестве, намного более скромные по объёму, отмечены и в старославянских текстах IX-X вв., и в средневековой южнославянской литературе. В статье предпринята попытка ответить на следующие связанные вопросы: Чем определялся крайне малый интерес к полемике с язычеством у авторов известных нам старославянских и южнославянских литературных памятников? Насколько обоснованы предположения о несохранившихся южнославянских сочинениях как «модели» для древнерусских поучений против язычества? В силу каких причин именно русские книжники создали относительно последовательный, воплощённый в десятках в основном полемических произведений, образ дохристианской религии? Почему, в отличие от скандинавской и кельтской, славянской книжности чужды попытки «записи» или «реконструкции» языческих мифов? И, наконец, - насколько сведения славянских средневековых источников по этой теме отражают исторические реалии, а насколько - «должную» картину древних культов, сложившуюся на основе библейской и раннехристианской традиции?