Архив статей журнала
Рассматривается проблема личной идентичности в контексте современных тревог и дискуссий, вызванных влиянием научного здания на человеческую природу. Анализируется вопрос - может ли быстро накапливающееся научное знание о мозге и способности манипулировать биологической составляющей природы человека оказать существенное влияние на наше ощущение себя. Исследование личности - чрезвычайная сложная область, в которой, со времен Сократовского поворота, постоянно изменялись как методы, так и представления об исследуемом объекте. Данное исследовательское направление представлено целым спектром парадигм, следствием чего является сложность в достижении эмпирического обобщения фактов о личности и их интерпретаций. Сложность возникает и в формулировке обобщённых теоретических положений, которые постоянно множатся и меняются, что приводит к терминологической путанице в данном разделе философии. Сложность в обобщении фактов и теоретических положений теорий, репрезентирующих субъективность, хаотичное употребление терминологии - все это препятствует установлению ясности и требует продолжения аналитической работы для прояснения концепции «Я». Представленный анализ опирается на концепцию «нарративной идентичности» Поля Рикёра и «гипотезу конвергенции» Чарльза Тейлора. Проблема идентичности рассматривается с позиции пересечения перспектив первого и третьего лица. Где перспектива первого лица связывается с качественными характеристиками опыта субъективности человеческого существования, а перспектива третьего лица предполагает использование натуралистических методов описания существования «Я». Что поднимает вопрос совместимости «субъективности», основанной на свободе воле и личном опыте ощущения себя, с «объектностью» человеческого существования, которая фиксируется через натуралистическое описание физического аспекта существования «Я», основой которого выступает безличная детерминация причин и следствий в рамках, которых человек лишь «вещь среди вещей». Формируется вывод о том, что редукционизм не позволяет эксплицировать, а соответственно и должным образом понять динамическую, нарративную, активную, гетерогенную и диалектическую (по сути конфликтную) природу личности, что формирует требование к построению холистической теории идентичности «Я». Утверждается, что условиями сохранения личной идентичности выступают три континуальности: воплощенное существование, психологическая связанность и культурная непрерывность. В качестве «наброска» на пути к формированию холистической модели «Я», представлена репрезентация личной идентичности посредством диалектической спирали.
Творчество В. В. Розанова рассматривается как смысловое единство, в котором интенция понимания сближает между собой стилистически и содержательно различные миры трактата «О понимании» и поздних произведений мыслителя. Это сближение осуществляется на основе общекультурной оппозиции публичного и приватного, особенности которой реконструируются в соответствии с методологическими установками М. М. Бахтина. Мир В. В Розанова изучается как диалогическое взаимодействие двух противоположных тенденций: тенденции экстериоризации (приватное понимание становится частью публичного мира ) и тенденции интериоризации (сюжеты, смысловые ходы и образы поздних произведений мыслителя интерпретируются в соответствии с имманентными характеристиками понимания, тем самым отражая приватный мир мыслителя). Специфика творчества В. В. Розанова заключается в том, что в нем реализован взаимный переход обеих тенденций как их взаимное становление, в котором ни одна из них не является преобладающей. В работе используется метод историко-философской реконструкции(рассмотрение особенностей трактата «О понимании» в контексте европейского рационализма) диахронический метод (изучение рецепции наследия Розанова в работах В. В. Бибихина, А. А. Грякалова) герменевтический метод( интерпретация творчества Розанова в контексте установок М. М. Бахтина). Научная новизна исследования заключается в том, что творчество В. В. Розанова рассматривается в диалогической парадигме, с одной стороны как спонтанный диалог раннего трактата мыслителя «О понимании» и поздних работ мыслителя, а с другой стороны, как трансвременной диалог миров В. В. Розанова и М. М. Бахтина, основаниями которого являются интуиции М. М. Бахтина, нашедшее отражение в его работе «К методологии гуманитарных наук» и образы поздних произведений Розанова, которые мыслитель, интерпретируя, связывал с мирами друзей и современников, тем самым положив начало их диалогической интерпретации. Специфика нашего подхода состоит в том, что наметившаяся в специальной литературе тенденция сближения миров Розанова и Бахтина конкретизируется не только посредством выявления сходства этих миров, но и как экспликация их различия. Это позволяет показать, что мир Розанова несмотря на новаторство используемых мыслителем приемов остается в рамках бинарных оппозиций, характерных для традиционной культуры.