Публикации автора

Статья посвящена анализу проектов присоединения сначала части, а затем и всей территории Выборгской губернии Великого Княжества Финляндского в состав граничащей с ней Санкт-Петербургской губернии. Рассматриваются особенности правительственного дискурса, проявившиеся в ходе обсуждения намеченных преобразований, проводится сравнительный анализ случаев «символической» конфронтации имперской администрации с альтернативными национальными проектами за территории с особым институциональным устройством. Объектом исследования выступает национальная политика Российской Империи в отношении Финляндии в 1910-е гг., предметом -делопроизводственные материалы Особого Совещания по делам Великого Княжества Финляндского и междуведомственной комиссии под председательством Государственного Секретаря С. Е. Крыжановского. Основное внимание уделено законопроекту «О присоединении Кивинебской, Новокиркской и Терийокской общин Выборгской губернии к составу Санкт-Петербургской губернии». Автором были использованы традиционные для историко-правовых исследований методы: анализ, синтез, системный подход и формально-юридический. Делаются выводы о том, что исследуемые проекты, с одной стороны, отражали смену приоритетов национальной политики российского правительства с широкой программы русификации окраин на формирование «национального ядра» империи, с другой - представляли собой уникальную попытку согласования двух различных институциональных систем и альтернативных подходов к осуществлению политической модернизации. В связи с этим в работе сделан особый акцент на приемлемых для высшей российской бюрократии пределах социальных и политических преобразований в таких вопросах как сословная принадлежность подданных, организация местного самоуправления и унификация правовой системы. Результаты исследования позволяют скорректировать традиционные историографические подходы к национальной политике поздней Российской Империи, а также высвечивают сложную внутреннюю логику законотворческого процесса в период думской монархии.

Статья посвящена проекту введения земского самоуправления в губерниях и областях Восточной Сибири, разработанному царским правительством в 1916–1917 гг. Источниковой базой исследования являются документы Российского государственного исторического архива, часть из которых впервые вводится в научный оборот. На основании сравнительного анализа концепции реформы, предложенной представителями высшей восточносибирской бюрократии, и законопроекта, разработанного Министерством внутренних дел, делается вывод о существовании двух прямо противоположных подходов к осуществлению преобразований. Подчеркивается, что региональные власти уделяли большее внимание географическим, демографическим и социально-экономическим особенностям Восточной Сибири, тогда как центральные – общей логике построения системы местного управления и самоуправления, а также ее соответствию господствовавшим на тот момент теоретическим принципам муниципального права. Исследование правительственного законопроекта об управлении земским хозяйством в губерниях Енисейской и Иркутской и в Якутской области показало, что он представлял собой попытку адаптации Земского положения 1890 г. к условиям одной из окраин Империи, специфика которых заключалась в отсутствии дворянских учреждений и слабом развитии частной собственности на землю. Посредством формально-юридического анализа были выявлены как сильные (децентрализация местного самоуправления, передача земским учреждениям инфраструктуры Переселенческого управления), так и слабые (малопригодная для региона избирательная система с высокими имущественными цензами, ограничение компетенции земского самоуправления) стороны предложенной правительством реформы. Рассмотрение же законопроекта о введении земства в Иркутском генерал-губернаторстве в контексте иных правительственных проектов реформ земского самоуправления 1906–1917 гг., предполагавших как внесение существенных изменений в Земское положение, так и его распространение на «неземские» регионы, позволило выявить воззрения на природу и должную организацию местного самоуправления, преобладающие в среде высшей бюрократии начала ХХ в. Это в свою очередь дает возможность лучше понять внутреннюю логику ее правотворческой деятельности и, как следствие, пределы реформаторского потенциала дореволюционного правительства.