Статья: Семиотика флоры в творчестве Фриды Кало (2025)

В период хрущевской «оттепели» декоративно-прикладное искусство начинает играть значительную роль в советском культурном дискурсе. В искусстве фарфора «оттепель» проявилась в активной разработке форм, обновлении тематики росписей, выработке новаторского художественного языка, который можно обозначить как декоративный минимализм. Целью данной статьи является анализ проблем формообразования в ленинградском фарфоре периода «оттепели». Ее актуальность обусловлена исследовательским и кураторским интересом к наследию этой эпохи. Новизна статьи определяется отсутствием специализированных работ, посвященных формам фарфоровых изделий. Объектом исследования являются формы, разработанные скульпторами Ленинградского фарфорового завода им. М. В. Ломоносова во второй половине 1950-х - 1960-х гг. Предметом изучения выступает художественное своеобразие авторских форм этого периода. Методология исследования носит комплексный характер: в работе применяются культурно-исторический, формально-стилистический, компаративный анализ. Установлено, что в конце 1950-х - начале 1960-х гг. в фарфоре доминирует эстетика органического дизайна, сообщающая формам плавность и ощущение внутренней жизни. Во второй половине 1960-х гг. преобладает функционалистская строгость и четкость форм. Одновременно большое значение для фарфора имеют традиции народного искусства, обращение к которым читается как в фигурных сосудах, так и в решении сервизных изделий. Каждый из скульпторов по форме вырабатывает свой индивидуальный стиль в рамках общих тенденций. Созданные скульпторами формы ваз и сервизов регулярно получали награды на международных выставках и доброжелательные отзывы в печати. Они выпускались заводом и активно использовались художниками для росписей в «современном стиле». Эстетические тенденции, развиваемые скульпторами ЛФЗ, были востребованы и на других предприятиях. Современные художники-фарфористы используют ряд «оттепельных» форм для авторских росписей. Кроме того, принципы формообразования периода «второго модернизма» сохраняют свою актуальность и для фарфора XXI в.

Актуальность исследования обосновывается необходимостью развития многомерного пространства понимания в сфере «телесно-ориентированного» проектирования, вовлекающего как западных, так и восточных проектировщиков. В рамках статьи авторы обращаются к феноменологической «теории» архитектуры как наиболее влиятельному в международном масштабе «телесно-ориентированному» подходу, подчеркивая, однако, что феноменологическая «теория» не может строиться исключительно по западному образцу. Проблема исследования заключается в недостаточной степени отрефлексированности культурно обусловленных различий феноменологических «теорий» архитектуры: как минимум двух - западной и восточной, строящихся на принципиально разном понимании телесности. Цель - установив различие в понимании телесности западными и восточными проектировщиками, сделать шаг в направлении всестороннего осмысления «пространства возможностей» для развития «телесно-ориентированного» дизайна. Авторы исследования сопоставляют подходы западных и восточных архитекторов по двум направлениям: интерпретация опыта перемещения тела в пространстве и отношение к материалу. В ходе исследования авторы статьи указывают на то, что различие в понимании телесности между западными и восточными архитекторами заключается в том, что на Западе телесность понимается как «воплощенность» человека, а на Востоке - как «сообщительность» человека с миром. С точки зрения интерпретации опыта перемещения тела в пространстве, авторы статьи приходят к выводу, что «западный» подход направлен на интенсификацию проприоцептивного опыта и формирование ощущения «потока» пространства, а «восточный» - на создание условий для проживания человеком личного опыта путешествия по горам и ощущения «единотелесности» с миром. С точки зрения отношения к материалу, авторы статьи приходят к выводу, что «западный» подход тяготеет к медленному проживанию человеком ощущений в собственном теле (плоти) в процессе его взаимодействия со средой, в то время как «восточный» подход связан со спонтанностью, являющейся следствием развитой способности человека «резонировать» с миром (речь идет о пустотном теле, или теле как «месте не-бытия»). С точки зрения развития «телесно-ориентированного» дизайна авторы исследования отмечают привлекательность «восточного» подхода к проектированию в условиях современного быстроменяющегося мира, однако, по их словам, такой подход требует от проектировщика полной самоотдачи.

В статье рассматриваются важнейшие принципы живописной трактовки образа святого Иеронима в творчестве величайшего венецианского художника эпохи Возрождения Тициана Вечеллио (около 1478-1576). Основное внимание уделено рассмотрению иконографии сюжета “Иероним в пустыне”, к которому Тициан обращался не менее шести раз за все время своей деятельности. Особый интерес представляет анализ различных сюжетных версий, сформировавшихся на базе изначальной иконографической схемы, и поиск причин, благодаря которым они возникали. Сюда относятся две гравюры, выполненные по рисункам Тициана, а также картины из Лувра (начало 1530-х годов), галереи Брера (1557-1560), из Эскориала и музея Тиссен-Борнемиссы (около 1575). Обращение к данной теме также потребовало изучения предыстории развития сюжета “Иероним в пустыне” в венецианской художественной школе. Исследование произведений Тициана в данной статье основывается на использовании приемов формально-стилевого анализа и иконологического метода интерпретации. Основное значение в контексте поставленной темы имеет анализ иконографии картин художника. Их изучение с таких позиций открывает новые пути для исследования ряда особенностей творческого метода Тициана. В ранних картинах Тициана определяющим моментом при выборе того или иного иконографического решения обычно служили соображения эстетического порядка, связанные с особенностями колористического решения или построения пространственной композиции. В поздних работах Тициан гораздо больше внимания уделял разработке отдельных аспектов смыслового значения сюжета. Огромное значение в данной связи приобретает трактовка отдельных деталей, которые способны подчеркнуть тот или иной аспект картинного содержания (например, изображение раскрытой книги в “Святом Иерониме” из Эскориала). Они углубляют его смысловое значение, открывая дополнительные грани в авторском понимании образа святого Иеронима. Основательный иконологический анализ таких подробностей помогает установить точки соприкосновения художественного замысла картины с основными тенденциями в духовной жизни Позднего Возрождения. Особенный интерес представляют отсылки в картине из Эскориала к идеям Реформации, которые до сих пор не были отмечены в научной литературе о венецианском художнике.

Предметом исследования статьи является влияние генеративных нейросетей на индустрию кино и производство аудиовизуального контента. В качестве объекта исследования рассматривается нейросеть Sora, созданная компанией OpenAI для генерации видеоконтента на основе текстовых запросов - промптов. Автор статьи обсуждает потенциальное применение искусственного интеллекта в разработке новых подходов к визуальному нарративу, а также затрагивает вопросы, связанные с авторством и креативностью. Помимо этого в статье раскрывается перспектива включения промпта как нового элемента киноязыка, что, в свою очередь, способно радикально трансформировать киноиндустрию, предоставляя режиссерам и сценаристам уникальные инструменты для реализации своих творческих концепций. Автор утверждает, что такой подход к созданию аудиовизуального контента позволит деятелям кино больше экспериментировать и проявлять свою креативность, преодолевая прежние экономические и технические ограничения. В статье проанализированы уже существующие эксперименты с искусственным интеллектом в кинематографе. Описаны работы «Мгновение ока» и «Спасибо, что не отвечаешь», отличающиеся характерным для ранних версий нейросетей «гротескным» качеством визуализации и наличием цифровых артефактов. Также подчеркивается, что в контексте быстрого развития технологий следует ожидать скорого преодоления этих недостатков. Статья посвящена крайне актуальной проблеме - взаимоотношениям искусственного интеллекта и креативного мышления человека при создании аудиовизуального контента. В работе поднимаются как темы кинематографической эстетики XXI века, так и анализируется актуальный и еще не введенный в научный оборот материал. Автор статьи приходит к выводу, что интеграция искусственного интеллекта в процесс создания кино открывает новые возможности для экспериментов в индустрии кино, трансформируя не только методы создания контента, но и само представление о киноязыке. При этом подчеркивается, что для гармоничного развития будущего кинематографа критически важно найти баланс между человеческим творчеством и машинными алгоритмами, обеспечивая защиту интеллектуальной собственности и этичное использование новых технологий.

Актуальность исследования связана с появлением нового подхода в эстетике, который может способствовать развитию «телесно-ориентированной» теории дизайна, а также формированию перспективных проектных концепций. Проблема исследования заключается в малой степени оформленности «телесного подхода» в отечественной «науке» о дизайне. Авторы исследования отмечают, что на Западе наиболее известным направлением в рамках «телесного подхода» в эстетике сегодня является так называемая «сомаэстетика» американского философа Р. Шустермана, поэтому в статье они описывают влияние именно этого направления на развитие современной дизайнерской мысли. Несмотря на то, что для обоснования «сомаэстетики» Р. Шустерман часто обращается к идеям восточных философов, авторы статьи описывают «сомаэстетику» как продукт исключительно западного стиля мышления. Методологическую основу исследования составляют описательный и сравнительный методы, а также методы конкретизации и обобщения. Помимо эссе по сомаэстетике самого Р. Шустермана, авторы статьи опираются на англоязычные исследования философов, искусствоведов, а также теоретиков и практиков дизайна, развивающих концепцию «сомаэстетики». В рамках исследования сама «сомаэстетика» рассматривается авторами статьи как «дизайн-проект», направленный на трансформацию тела-разума человека, или его сомы, с тем, чтобы через развитую «чувственную восприимчивость» он мог открыться новому эстетическому опыту в повседневной жизни. В ходе исследования авторы статьи приходят к выводу, что особую актуальность «сомаэстетика» приобретает в средовом проектировании, направленном на погружение человека в его внутренние ощущения, и цифровом дизайне, направленном на формирование захватывающего опыта взаимодействия человека с техникой. Поскольку конечной целью «сомаэстетического дизайна» является «сомаэстетическая трансформация» человека, авторы статьи сближают его с японским дизайном. Однако, по словам авторов, для восточных дизайнеров важно представление о «единотелесности» человека с миром, в то время как в контексте «сомаэстетики» мир мыслится как источник исполнения человеческих желаний. В проектном плане это приводит к тому, что «восточный» дизайн ориентируется на возвращение потребителя к его «телесному сознанию», в то время как в рамках «сомаэстетического дизайна» его задача заключается в том, чтобы осознать свое тело.

С развитием и прогрессом общества растет и осознание людьми необходимости защиты традиционной культуры, а традиционным узорам уделяется все больше внимания. В данной статье представлены история развития и значение традиционных узоров и рассматривается их использование и влияние в современной вестимендарной моде Китая. Традиционные китайские узоры - одна из составляющих китайской традиционной культуры. В древних обществах издавна существовали узоры и мотивы, которые очень хорошо представлены в различных украшениях, одежде и других предметах. А эти узоры не только имеют эстетическую ценность, но и имеют глубокую символическую и историческую значимость. В связи с этим актуальность данного исследования заключается в происхождении и понимании китайских традиционных узоров и их использовании в современной китайской моде. Для исследования китайских традиционных узоров, в статье применяются следующие методы исследования: описательный метод, исторический метод, сравнительный метод и типологический метод. Новизна данной работы заключается в рассмотрении причин сохранения и новаций китайских традиционных узоров в современной вестиментарной моде Китая, рассмотрении того, как китайские дизайнеры сочетают эти узоры с современной эстетикой моды. Таким образом, традиционные китайские узоры в дизайне - важная часть китайской традиционной культуры, они не только декоративны, но и несут в себе богатый культурный подтекст и символизм. Использование этих узоров в китайской современной вестиментарной моде очень популярно. Китайские дизайнеры введут инновацию в эти традиционные китайские узоры и сочетают их с современной модой, создавая новый стиль одежды - китайский стиль. Этот шаг не только сохраняет и продвигает китайскую культуру, но и способствует культурному обмену. Это также является воплощением глобализации культуры.

Предметом исследования публикуемого материала в данной статье является формирование представлений о России в общественном сознании Франции. В настоящей статье анализируются сочинения европейских авторов, побывавших в России в период с XV века до середины XVIII века. История формирования образа России в интересующий нас период, рассматриваемая сквозь призму концепта Другого в диалогическом ключе, дает в этом аспекте богатейший материал для анализа. Понятие «Другого» в отечественной философской традиции понимается как равноправный коллективный субъект межкультурного и художественного диалога, который выявляется, опознается и конструируется в процессе соотнесения с имеющимся Я или Мы. Истоки оценок российской действительности в дальнейшем оказали существенное влияние на имидж России. При написании работы применялась совокупность общенаучных и специальных исторических, культурологических, искусствоведческих, историко-системных методов научного поиска. Исследование проводилось с учетом принципов научности, историзма и объективности, позволяющих воссоздать картину развития представлений о России во Франции. Заключение и выводы делались на основе анализа комплекса использованных источников с учетом существующих научно-исследовательских традиций. Автором работы сделан вывод, что восприятие России, как ни одной другой европейской страны, было подвержено мистификации, с одной стороны, в силу скудости и субъективности сведений о ней. С другой - принятие столь большой и неизвестной страны и народа рассматривалось как угроза для Европы. Полученные результаты позволяют дополнить и уточнить характерные черты взаимоотношений между народами и проследить истоки непонимания. Материалы в данной статье представляют большой интерес для исследования межкультурных коммуникаций между Россией и Францией. В условиях нарушения развития культурного диалога стоит обратить внимание на выявления новых векторов взаимодействия между странами. В русле сказанного данная работа представляется значимой и актуальной. Статья дополняет существующие исследования новыми источниками, расширенным хронологическим охватом, диалогическим подходом и учетом влияния дипломатических и художественных факторов.

Предметом исследования выступают произведения российского изобразительного искусства с крымской тематикой конца XVIII - начала XX века на основании анализа теоретических разработок российских ученых в сфере культурного наследия, который выявляет проблематику комплексного поэтапного систематизированного культурологического исследования изобразительного искусства с крымской тематикой с момента его появления в конце XVIII в. и на протяжении всего XIX в., в котором пейзажная живопись представлена в широком социокультурном контексте: используются исторические данные, биографический материал, искусствоведческие исследования, письма, что позволяет значительно расширить поле исследования эволюции образа Крыма в российском изобразительном искусстве. Цель - в выявлении особенностей исследования крымских пейзажей в качестве культурного наследия России. Изучение искусства в социокультурном контексте отвечает на многие актуальные вопросы, в том числе об интеграции Крымского полуострова в российское социокультурное пространство после его присоединения к Российской империи в 1783 году; о взаимосвязи деятельности художников на «новых» территориях и развитии пейзажного жанра в российском искусстве. Основу методологии исследования составляют социокультурный историко-генетический метод, позволивший обратиться к моменту зарождения крымского пейзажного жанра; типологический метод для структурирования исследуемого материала и выделения трех этапов развития изучаемого явления; художественно-стилистический анализ; принцип историзма и междисциплинарный подход. Установлена востребованность практических исследований объектов культурного наследия, необходимость его научной интерпретации, выбора актуальных тем. Изучение крымских пейзажей в качестве наследия выявляет новые грани в истории российской культуры и искусства. В конце XVIII в. российский пейзажный жанр только зарождался, плодотворная деятельность живописцев на вновь присоединенных территориях способствовала развитию жанра российского национального пейзажа. Вклад автора состоит в изучении крымской тематики в российском изобразительном искусстве в широком контексте, в разработке этапов формирования и развития живописного образа Крыма, в определении факторов появления в России пейзажной живописи на национальной почве, в установлении преемственности в работе художников. Новизна состоит в подходе изучения крымских пейзажей в парадигме культурного наследия, в формулировании предпосылок и факторов появления в России пейзажной живописи на отечественном материале.

В современной архитектуре и средовом дизайне уже давно популярна тема «духа места», которую еще в 1970-1980-е гг. начал развивать норвежский архитектор Кристиан Норберг-Шульц. Эта идея оказалась близка китайским проектировщикам, особенно тем из них, кто наследовал идеи «литераторов» вэньжэнь, и через призму западных идей они по-новому взглянули на собственную традицию. Цель исследования - выявить некоторые характерные черты современной китайской проектной культуры, связанные с влиянием на нее «литераторов» вэньжэнь. Мы полагаем, что эта специфика в большой степени связана с поэтикой воспоминаний, пониманием пространства как череды трансформирующихся и перетекающих друг в друга образов, «метаморфоз бытия». Объект исследования - продукты художественной и проектной культуры «литераторов» вэньжэнь и проектировщиков, переосмысляющих их традицию. В ходе исследования традиционной эстетики вэньжэнь мы в большой степени опираемся на труды отечественного синолога В. В. Малявина, а также на китайских и японских авторов. Говоря, о современной версии этой эстетики, мы обращаемся к текстам и проектам архитектора Ван Шу, дизайнера Сун Тао, фотографа Сунь Цзюня и др. Изначально вэньжэнь - это человек высоких моральных качеств, затем - ученый и чиновник. Традиционно жизнь вэньжэнь - это уединение и даже отшельничество, отсюда ощущение сна и тема воспоминаний в их творчестве. Кроме того, это «любительство», непрофессиональное увлечение «изящным» - живописью, музыкой и пр. В эстетическом плане - это изящная, но непритязательной красоте «я» 雅. Также с культурой вэньжэнь связана традиция «скрытых смыслов» 寓意 и «чистых даров» 清供. Под влиянием в большой степени культуры «литераторов» вэньжэнь многие китайские проектировщики ХХ века обратились к поэтике воспоминаний и даже теме ностальгии, интерпретируя пространство как череду трансформирующихся образов, где настоящее переплетаются с прошлым, а естественное - с тем, что сделано руками человека. Как безусловно китайская сегодня ощущается традиционная концепция «дом

Данная статья посвящена теме «практический поворот молодежной Интернет-субкультуры Китая в цифровую эпоху» и направлена на содействие локализации и медиатизации теории субкультур, а также на построение теоретической рамки, адаптированной к китайскому контексту. Наше исследование показывает, что технологическая аффордансность цифровых технологий трансформирует способы выражения субкультур, алгоритмические рекомендации усиливают эффект распространения субкультур, а правила платформ оказывают скрытое дисциплинарное воздействие на производство субкультурного контента. Реконструкция субкультур прошла путь от культурной формы «саморазвлечения и самовыражения» к «выходу за пределы и интеграции», субъектные практики молодежных групп перешли от «сопротивления» к «соучастию», а в дискурсивных стратегиях акцент делается на взаимопроникновении субкультурных символов и доминирующей идеологии. Исследование использует многомерный комплексный анализ, сочетая теоретические исследования, анализ конкретных случаев, интерпретацию политики и технологический анализ, чтобы изучить взаимодействие между цифровыми технологиями, политическим регулированием и культурными практиками молодежи, а также их влияние на реконструкцию субкультур. Инновационные аспекты данной статьи заключаются в следующем: во-первых, преодоление ограничений традиционной парадигмы «сопротивление-инкорпорация» и предложение локализованной теоретической рамки, сочетающей «мягкое сопротивление» и «активное соучастие»; во-вторых, рассмотрение пути трансформации от «субкультуры» к «новой доминирующей культуре» через призму двойного воздействия технологической аффордансности и культурной политики; в-третьих, исследование роли цифровых технологий в формировании, распространении и развитии субкультур с культурологической точки зрения, что предоставляет новые подходы и методы для локализованной реконструкции теории субкультур. Выводы исследования указывают на то, что молодежная Интернет-субкультура Китая в цифровую эпоху характеризуется медиатизированным существованием, где технологии, политика и субъектные практики совместно стимулируют её реконструкцию. Субкультура больше не ограничивается маргинальным положением, а формирует более сложные взаимодействия с доминирующей культурой. Реконструкция китайской молодежной Интернет-субкультуры не только обогащает содержание онлайн-культуры, но и способствует переходу субкультур от «маргинальности» к «новой доминирующей культуре», а также предоставляет молодежным группам новые пространства и возможности для культурной идентификации и ценностных практик.

В статье рассматриваются содержательно-понятийные границы автопортрета в теоретическом пространстве современного отечественного искусствоведения. Совершается жанровое исследование автопортрета как в интеллектуальных положениях мыслителей прошлого века, так и научных работах современников. В тексте статьи раскрывается идейная перспектива смысловых значений художественного образа в автопортрете согласно идейно-конструктивным взглядам настоящей эпохи. Объектом исследования является портретный жанр в пространстве изобразительного искусства. Предметом исследования является теоретическое определение автопортрета в сфере отечественного искусствоведения. Цель данной работы установить идейно-содержательное значения автопортрета в проблемном поле современных научных взглядов. Согласно поставленной цели решаются следующие задачи: - привести научно-теоретические взгляды на художественный образ автопортрета современных исследователей XXI века; - определить в данных суждениях терминологические лексические единицы, которые смогут впоследствии принять роль концептуальных значений. В процессе исследования применялись герменевтический и структурно-типологический методы, а также сравнительно-исторический анализ. Новизна исследования определена раскрытием понятийно-теоретических аспектов художественной формы автопортрета, обладающего сильным интерпретационным значением в области современного искусства. В статье формулируется следующий вывод: идейно-теоретическое выражение автопортрета в пространстве современного искусствоведения раскрывается через междисциплинарные методы научного исследования, которые утверждают собственные терминологические единицы в содержательном раскрытии художественного образа портретного жанра. Каждый из установленных в статье терминов имеет отношение к понятийному представлению социально-психологической сферы, в описательных значениях которой определяется характеристика автопортретного образа. Автопортрет в контексте рассмотренных определений требует собственной жанровой типологии на уровне сформулированной гипотезы или концептуальном пересмотре понятийного выражения, несводимого к уровню портретного содержания. Положение автопортрета в экспозиционном пространстве современности сочетает три сферы культурного проявления: традицию, массовость и элитарность. Результаты данной статьи могут иметь применение в теоретической области искусствоведения в виде дополнительного тематического сюжета к раскрытию портретного жанра в искусстве.

В статье рассматривается перевод драматургии как разновидность художественного перевода. Автор исходит из положения, что драматургический перевод являет собой вид художественного перевода, который носит диалогический характер: в нем заложено и литературное, и театральное начало, иными словами, помимо требований, предъявляемых к литературному тексту, он должен соответствовать законам сцены и режиссуры слова. В статье автор различает текст как литературный и театральный материал. Особое внимание уделено описанию переводческого творчества Татьяны Щепкиной-Куперник в области драматургии. На примере отдельных сцен из “Ромео и Джульетты” рассматривается целенаправленное использование диалектных форм и жаргонизмов как неотъемлемой составляющей идиостиля автора, внимание к рифме и сохранению ритма, адаптация текста для его последующего произнесения в условиях театральной постановки. В статье используется метод аналитического изучения источников. На основании архивных материалов, впервые вводимых в научный оборот, рассматривается взаимосвязь Щепкиной-Куперник и театральных режиссеров в процессе работы над драматургическими переводами и их дальнейшем сценическом воплощении; выявляется изначальная установка переводчика на зрительское восприятие перевода драматургического текста, на его сценическую жизнь. В статье делается вывод о том, что в работе над драматургическими переводами Шекспира Т. Л. Щепкина-Куперник считала главным не только максимальное сохранение авторского стиля, эквилиниарности, четкости в передаче смыслов и образов, но и сохранение возможности сценического воплощения авторского замысла, его природы. Также, переводчица уделяла особое внимание толкованию слов. Особой исследовательский интерес вызывают комментарии Марии Кнебель, выдающегося советского режиссера, к переводу комедии Шекспира “Как вам это понравится”. На основании отдельных мемуарных источников выявляются переводческие принципы Щепкиной-Куперник, благодаря которым, режиссер и актеры получают возможность работать с готовым драматургическим материалом, не требующим литературной доработки для убедительной подачи в сценических условиях.

Интерпретируя аксиомы Священного Писания, духовные идеи эпохи высокой схоластики и тексты святого Франциска Ассизского, Мессиан избрал хор инструментом, необходимым для истолкования духовного смысла произведения. В финале оперы взаимодействуют невербальные и вербальные партии невидимого и видимого хора, исполняющего функции комментатора, участника действия / «коллективного персонажа» и, наконец, протагониста. Опираясь на достижения современной теологической мысли и развивая традицию театральной литургии Клоделя, Мессиан претворил в финале оперы комплекс духовных идей, актуальных для современной эпохи. Это идеи смерти как освобождения души «из темницы», трансформации души святого под воздействием благодати, духовного света, хвалы Богу в творениях, духовной радости, связи между человеком, миром и Богом. Векторами герменевтической реконструкции художественного замысла оперы Мессиана послужили переводы на русский язык современных композитору религиозно-философских и теологических исследований, раскрывающих смысл основных духовных идей эпохи высокой схоластики, а также переводы текстов святого Франциска Ассизского. Инструментом исследования является музыковедческий анализ нотного текста de visu восьмой и других картин оперы Мессиана. Интерпретация духовных идей и поэтических текстов святого Франциска Ассизского в финале оперы Мессиана сквозь призму метаморфозы хора и его функций, а также связей «Францисканских сцен» с традицией католицизма П. Клоделя в данной статье освещены впервые. Включающий единую с мистерией Клоделя духовную сверхидею финал оперы Мессиана содержит комплекс идей францисканской духовности. В финале оперы «Святой Франциск Ассизский. Францисканские сцены» Мессиан интерпретировал следующие духовные идеи: смерти как освобождения души «из темницы», внутренней духовности, трансформации души святого Франциска Ассизского под воздействием благодати, истины, бессмертия души, духовного света, хвалы Богу в творениях и духовной радости. Раскрывая композиторское истолкование стихов Священного Писания, духовных идей эпохи высокой схоластики и текстов святого Франциска Ассизского, хор выступает в ролях комментатора, участника действия, «коллективного персонажа» и, наконец, протагониста. Сценические функции хора являются переменными.