SCI Библиотека

В статье поднимается актуальная проблема воспитания и становления молодых граждан России. По мнению автора, только развитие социального, политического и культурного пространства на основе традиционных российских ценностей обеспечит цивилизационный суверенитет страны. В информационный век особым фактором формирования гражданственности молодежи становится процесс самоидентификации, который во многом связан с поиском самих себя и становлением гражданского мировоззрения в системе социальных сетей. Последние нормативно-правовые документы, принятые на федеральном уровне, подчеркивают актуальность задачи воспитания подрастающего поколения на основе системы традиционных российских духовно-нравственных ценностей, в которых отражена самобытность России: многовековая дружба народов, сохранение национальных культур и традиций. В статье подчеркивается, что гражданское мировоззрение личности проявляется в активной общественной и политической деятельности, в понимании и реализации своего долга Гражданина на благо Отечества. Но представляя «портрет современного молодежного лидера», то есть социально-активного молодого гражданина, автор видит стремление не к общественной пользе, а к собственному развитию и личной карьере. Многочисленные социологические исследования подтверждают, что мотив общественной пользы у подрастающего поколения ослаблен. Представленные в статье результаты исследования РИСИ РАН по выявлению отношения молодежи к развитию России и готовности её к гражданской ответственности за свою страну подтверждают, что только более 50 % представителей опрошенной молодежи из 43 регионов понимают свой гражданский долг и ощущают личную ответственность за будущее страны. В заключении подчеркивается необходимость на основе уже принятых нормативно-правовых документов выстроить единую государственно-общественную систему становления и формирования самосознания и гражданственности молодежи России, определив конкретные задачи задействованных в этой работе государственных и общественных структур.

В условиях современной глобализации университет помимо своих классических функций по передаче знаний и подготовке профессиональных кадров для национальной экономики, привлекает в образовательный и научно-исследовательский процессы не только российских студентов, но и иностранную молодежь. За счет вовлечения иностранных студентов в общеуниверситетские мероприятия происходит их приобщение к российской политической культуре. Во многих случаях это является ярким проявлением академической дипломатии, активным актором которой является Ярославский государственный технический университет. На основе выступлений официальных лиц, научных исследований, пост-релизов международных саммитов в статье сформировано представление об особенностях стратегического сотрудничества России и стран Африки в современных условиях, в том числе в рамках отдельного университета. В работе анализируются особенности восприятия иностранными студентами российской политической культуры, рассматриваются возможные направления их политической социализации. В этой связи делается попытка изучить академическую площадку Ярославского государственного технического университета как проводника российской политической культуры за рубежом. Авторы делают вывод, что университет, реализующий образовательные, научно-исследовательские и социальные проекты, активно вовлекается в общественную дипломатию. Лидирующее положение вуза в обществе, его международная активность, высокие научные достижения позволяют внести значимый вклад в российско-африканское сотрудничество. Посредством привлечения студентов с африканского континента вуз старается заинтересовать общество другой страны своим культурным наследием, что является главной целью публичной дипломатии.

Основными показателями долговечности, которые характеризуют время работы конструкции до наступления аварийного состояния, являются общий срок службы и остаточный срок эксплуатации, определение которых позволяет более обоснованно подойти к вопросу планирования текущего или капитального ремонта в здании.Рассмотрены наиболее распространенные инженерные методики, которые позволяют прогнозировать для железобетонных конструкций остаточный срок эксплуатации: по нормативным срокам и объектам-аналогам, по внешним признакам, на основе изменения коэффициентов запаса и по критерию прочности. Для ряда методик приведены их модификации. По результатам анализа методик были установлены их основные преимущества и недостатки.В качестве предложения по совершенствованию существующих подходов предложена методика, в которой за остаточный срок эксплуатации принят интервал между визуальными обследованиями.

В статье предпринята попытка проанализировать основные тенденции в развитии понятия и научного направления публичной политики. Несмотря на то что на протяжении более полутора десятилетий это понятие и направление активно внедряются в российский научный оборот и систему образования, дискуссия о предметном поле и практической значимости публичной политики далека от завершения. Россия не гомогенна в своих поисках базовых смыслов публичной политики, в зарубежных научных школах тоже существуют разные трактовки данного понятия, которые отличаются друг от друга не только с теоретико-методологической, но и с политико-идеологической точек зрения. По мнению автора, для того чтобы понять многогранность и практический смысл публичной политики, следует учитывать тот социально-политический контекст, в котором это направление родилось и развивалось. Будучи изначально продуктом социально-политических и ценностных изменений второй половины XX в., концептуальная рамка публичной политики помогла исследователям, политикам, бюрократам и гражданам по-иному взглянуть на то, каким образом можно выстраивать коммуникацию между государством и обществом, как сделать процесс принятия решений более проблемно ориентированным и приближенным к реальной жизни людей. Вместе с тем автор указывает на отсутствие единого ответа на порожденные публичной политикой вопросы, выделяя две основные традиции в ее осмыслении, первая из которых ставит на первое место государство и государственное управление, тогда как вторая делает упор на роль гражданского общества. Россия находится сегодня в процессе выработки собственных смыслов публичной политики, которые бы адекватно отражали потребности государства и общества, способствовали выстраиванию эффективной коммуникации между ними в целях повышения качества принимаемых решений. Настоящую статью следует рассматривать как продолжение соответствующей дискуссии, крайне важной для российского научного сообщества как в теоретическом, так и в практическом плане.

Бурная социально-политическая динамика в России 1990-х годов, представленная через череду кризисов и поворотных событий, соотнесена в статье с концепцией механизмов российских исторических циклов. Перечислены основные этапы динамики - комплексы взаимосвязанных событий, меняющих расстановку сил, структурные условия и направленность последующих процессов. Приведен перечень главных акторов и социальных групп, участвовавших в политической динамике того периода: верховная власть, реформаторы, инсайдеры, олигархи, ставленники спецслужб, «просоветская» и демократическая оппозиция, регионалы, городской образованный класс, рабочие и шахтерские движения, «простой народ». По заключению автора, быстрые масштабные изменения в политике 1990-х годов, как и прежде, происходили в параметрическом пространстве с осями «государственный успех» и «свобода». Переходы осуществлялись между фазами, характерными для гораздо более продолжительных циклов исторического прошлого России, - «кризис», «либерализация», «авторитарный откат», «распад государства», «военно-политический триумф». Вместе с тем механизм общей смены демократического тренда и нарастания авторитарных тенденций нуждается в уточнении. Предложена фазовая модель, объясняющая эту смену через закономерности стратегий, используемых верховной властью в ответ на вызовы-угрозы при разных условиях. Слабость и провалы государственной политики при дефиците ресурсов вели к массовому разочарованию, делегитимации верховной власти и политики реформ, что проявлялось на выборах, вдохновляло приверженцев реставрации. Рост соответствующих угроз приводил к ставке на административные и силовые меры. При накоплении достаточных ресурсов эти меры становились успешными, получали положительное подкрепление. При каждом кризисе верховная власть одерживала победу, при этом снижалась коллегиальная разделенность власти, а реформы теряли изначальную направленность на экономическую свободу, подъем малого и среднего бизнеса, рост демократии. Как следствие, возможности политической модернизации не были реализованы, уступив место авторитарным трендам.

Статья посвящена анализу полупрезидентской, или смешанной, модели (системы) власти. Особый интерес к подобной конструкции не в последнюю очередь обусловлен тем, что она создает благоприятные условия для авторитарной эволюции. Конечно, авторитарный режим может сформироваться и в президентской, и в парламентской моделях, но полупрезидентская содержит гораздо больший потенциал для такого развития событий. Основной ее порок состоит в том, что президент нормативно как бы ставится над всеми институтами власти, но при этом сохраняет прерогативы, не позволяющие ему оставаться политически нейтральным. Такое положение президента в системе власти искажает его политическую самоидентификацию. Он начинает воспринимать себя в качестве аналога абсолютного монарха и легальными способами монополизирует власть. Одним из отцов смешанной модели был Макс Вебер, чья идея плебисцитарного президента положила начало становлению новой разновидности республиканской формы правления, впервые закрепленной в Конституции (Веймарской) Германии 1919 г. В связи с этим автор внимательно рассматривает концепцию Вебера, его роль в разработке Веймарской конституции, а также сравнивает его взгляды с нормативной моделью, нашедшей отражение в этой Конституции. В статье показано, что хотя Веймарская конституция восприняла не все установки Вебера и гораздо дальше отдалилась от модели президентской республики, основные веберовские идеи вошли в нее в виде некоторых норм. В заключительной части статьи приведен ряд критических соображений относительно отдельных положений веберовской концепции и веймарской конструкции власти.

В статье представлена оригинальная классификация паттернов трансформации партийных систем стран ЕС под влиянием институционализации нового постиндустриального размежевания. Опираясь на теории размежеваний и пространственной конкуренции и задействовав базы данных о позиционировании партий, электоральные индексы и статистику, автор попытался выделить основные траектории трансформации европейских партийных систем в период с 1990 по 2023 г. и определить факторы, ответственные за различия между ними. В ходе исследования было выявлено пять паттернов, соотносимых с воздействием двух ключевых параметров. Первым из них выступила структурная специфика условий партийной конкуренции в посткоммунистических и иных странах ЕС, связанная с различием между старыми структурированными и новыми волатильными партийными системами. Вторым - принадлежность партийно-политической системы страны к мажоритарно-поляризованному или коалиционно-консенсусному типу по классификации Аренда Лейпхарта: если в одном случае институционализация нового размежевания часто порождала радикальный слом старой конфигурации партий с появлением мощных популистских сил, то в другом - плавный рост фрагментации с оттоком голосов в пользу разнообразных новых партий и усложнением процесса формирования коалиций. Относительную значимость для ряда стран показали также такие факторы, как уровень социально-экономического развития, этноцентричность политики, тип избирательной системы и устойчивость социального государства. В свою очередь гипотезы о важности исходной конфигурации партийных систем, времени образования новых партий и географической близости стран подтверждения не получили.

Статья посвящена роли религиозного фактора в контексте социально-политического развития современных обществ на фоне военно-политической конфронтации. Происходящие процессы анализируются на нескольких уровнях - национальном, международном и церковном. Отталкиваясь от постсекулярной парадигмы и используя акторный и идентитарный подходы, авторы рассматривают религиозное измерение украинского кризиса. Особое внимание уделяется ситуации в мировом православии. Раскрываются причины, по которым основная линия размежевания в современном христианстве образовалась именно в его православном сегменте и оказалась тесно вплетена в самый масштабный международно-политический кризис первой четверти XXI в. Показывается, что украинский кризис оказывает дестабилизирующее влияние на ситуацию в мировом православии, актуализируя старые конфликты и создавая новые очаги напряжения. Констатировав, что украинский кризис послужил триггером и катализатором динамики в самых разных сферах, охватив значительное число разнотипных акторов, авторы вместе с тем указывают, что социально-политическое развитие в контексте религиозного фактора имеет более глубокие корни. С их точки зрения, наблюдаемые явления и процессы свидетельствуют о формировании новых моделей взаимодействия между государством, обществом и церковью в рамках постсекулярного или традиционалистского дискурса, что в свою очередь связано со стремительным утверждением нового научно-технологического уклада. По заключению авторов, как уже не раз бывало в истории, религиозный фактор приобретает ключевое значение в определении базовых черт новой эпохи. Происходящая на наших глазах трансформация Модерна в нечто иное не ведет к «отключению» данного фактора, но, напротив, превращает его в важную составляющую формулы нового жизнеустройства. Украинский конфликт активизирует поиск постсекулярных моделей социально-политического развития в западном политическом ареале. При этом Россия и собственно Запад движутся разными путями, так как российская модель ближе к досекулярным практикам.

В статье представлен концептуальный анализ гражданской религии как особой формы сопряжения сакрального и политического. Констатировав необходимость обращения социальных исследователей к религиозной стороне жизни общества в целом и ее политическим импликациям в частности, автор пытается не только реконструировать генеалогию термина «гражданская религия», но и проследить различия между гражданской и политической религией. На основе анализа происхождения концепта гражданской религии автор показывает, что его компоненты - «гражданский» и «религиозный» - были привнесены из двух совершенно разных по духу источников: социальной философии Жан-Жака Руссо и социологического проекта Эмиля Дюркгейма. Роберту Белла удалось совместить эвристики обоих источников и предложить специфический язык описания внешне секулярных, но внутренне религиозных обществ. Тщательно проанализировав три выделенных Белла признака гражданской религии, автор уделяет особое внимание ее функционированию в качестве коммуникативной среды - специфического набора ценностей, табуирующих либо стимулирующих артикуляцию тех или иных политических вопросов. Коммуникативная среда не только обеспечивает удовлетворение нужд государства, в рамках которого установлен гражданско-религиозный культ, но и поддерживает консенсус относительно базовых ценностей, подрыв которых чреват полной дезинтеграцией общества. По заключению автора, чтобы говорить о наличии в политии гражданской религии, эта полития должна отвечать нескольким условиям, включая безусловный консенсус в отношении сакрализуемых ценностей, телеологически и ценностно обоснованное принятие политических решений, а также «топологический» характер развертывания политического культа. В этом и кроется главная причина относительной редкости подобной формы политической жизни.

Либерально-эгалитарная концепция, сформулированная в «Теории справедливости» Джона Ролза, по сей день вызывает активные дискуссии. К числу критиков этой концепции относятся, в частности, Родион Белькович и Сергей Виноградов, по мнению которых ролзианцы неизбежно оказываются перед дилеммой: им нужно отвергнуть либо принцип различия, либо эгалитаризм удачи, причем любое из этих решений ведет к размыванию базовых оснований теории Ролза. В статье представлен детальный анализ аргументации Бельковича и Виноградова, показывающий, что поставленная ими дилемма является ложной по трем основаниям. Во-первых, в ней смазывается различие между эгалитаризмом удачи и «строгим эгалитаризмом», предполагающим полное уравнивание доходов и богатства в обществе. Эгалитаристы удачи не поддерживают идею абсолютного равенства в распределении, считая справедливым неравенство, отражающее ответственность людей за их собственный выбор. Во-вторых, ролзианский эгалитаризм, по сути, отождествляется с эгалитаризмом удачи, тогда как это два четко различимых подхода. В-третьих, аргумент похитителя, с помощью которого доказывается несовместимость принципа различия с эгалитаризмом удачи, не является доводом против принципа различия. Его применимость ограничена лишь теми контекстами, где принцип различия встраивается как посылка в «аргумент от поощрения», а тот в свою очередь выдвигается потенциальными бенефициарами такого поощрения. По заключению автора, приведенные соображения однозначно свидетельствуют о том, что никакого выбора между эгалитаризмом удачи и принципом различия перед ролзианцами не стоит, и предложенную Бельковичем и Виноградовым критику теории Ролза следует признать безосновательной.