SCI Библиотека

Статья посвящена формированию наиболее многочисленных этнических групп, появившихся на территории Калмыцкой АССР в 1957–1991 гг. Изучение данного процесса представляет научный и практический интерес, поскольку обогащает знания по истории формирования этнического состава населения России в целом и в ее отдельном регионе — Республике Калмыкия. Цель статьи — показать процесс формирования новых этнических сообществ на территории Калмыцкой АССР на завершающем этапе существования советской власти. При подготовке статьи использовались историко-сравнительный и историко-генетический методы исследования. В качестве материалов исследования выступили документы Национального архива Республики Калмыкия, сборники опубликованных документов и статистики, публикации республиканских газет. Результаты. Автор исследовал обстоятельства возникновения новых этнических групп, показал динамику их численности, типы, виды и формы расселения, проанализировал государственную политику и межэтнические взаимоотношения между местным населением и пришлым населением. Современная этническая структура населения Калмыкии начала складываться после восстановления автономии калмыцкого народа в 1957 г. Государство выделило большие средства для воссоздания и развития Калмыцкой АССР, но трудовых ресурсов, необходимых для освоения капиталовложений, у возвращающихся из ссылки калмыков и старожильческого населения недоставало. Вследствие этого власти вынуждены были набирать на работу жителей из других субъектов. Устойчивые новые этнические группы сложились в сельской местности, при этом большинство мигрантов прибыли из соседних республик Северного Кавказа, где был высокий естественный прирост и избыток трудовых ресурсов. Незадолго до ликвидации СССР в республике поселились эвакуированные в срочном порядке в результате обострения межнациональной обстановки турки-месхетинцы и курды. Выводы. Возникновению новых этнических групп в Калмыцкой АССР способствовало государство, благодаря большим капиталовложениям которого в экономику резко возросло количество рабочих мест, а заполнить их из-за малочисленности вернувшегося из ссылки и местного населения властям не удалось. Специальных проектов по организации этнических переселений не было, но были созданы хорошие возможности для трудоустройства в восстановленной республике, что привело к миграционному всплеску и формированию в итоге новых этнических групп.

В 2024 г. исполняется 155 лет со дня рождения VIII Богдо-гэгэнa — лидера монголов, стоявшего у истоков монгольской государственности начала ХХ в. Именно он сосредоточил в своих руках светскую и религиозную власть в новой Монголии. Авторы статьи вводят в научный оборот документы Государственного архива Республики Бурятия, которые позволяют выявить отношение буддистов Российской империи в лице XII Пандито Хамбо-ламы Итигэлова как к самому факту возникновения монгольской государственности, так и их трепетного отношения к духовному отцу монгольской революции. Эти документы представлены официальной перепиской бурятского Хамбо-ламы с военным губернатором Забайкальского края — генерал-майором А. И. Кияшко, и одновременно с раскрытием указанных сюжетов они опосредованно выявляют отношение официальных кругов Российской империи к факту появления нового государства на политической карте, ставшей политическим гарантом существования монгольской государственности. Целью исследования является официальная переписка Пандито-Хамбо ламы Д.-Д. Итигэлова с российскими и монгольскими властями в 1911–1913 гг. Для ее решения были поставлены следующие задачи: 1) проанализировать переписку Пандито Хамбо-ламы Д.-Д. Итигэлова с Военным губернатором Забайкальской области в декабре 1911 – феврале 1912 гг.; 2) изучить переписку Пандито Хамбо-ламы Д.-Д. Итигэлова с российскими и монгольскими властями в период с декабря 1912 г. по январь 1913 г.; 3) изучить переписку Пандито Хамбо-ламы в апреле-мае 1913 г. по вопросу направления в Ургу особой делегации, состоящей из бурятских лам и чиновников. Выводы. Бурятские буддисты в лице Пандито Хамбо-ламы буддийского духовенства Восточной Сибири Д.-Д. Итигэлова искренне выражали свою поддержку вновь созданному монгольскому правительству во главе с VIII Богдо-гэгэном. Официальная переписка духовного лидера российских буддистов с региональными и монгольскими властями показывает как осторожную политику Российской империи в монгольском вопросе, так и всю сложность и неповоротливость чиновной бюрократической машины. Бурятские буддисты во главе с Пандито Хамбо-ламой Д.-Д. Итигэловым все же сумели добиться отправки особой делегации в Ургу для поздравления VIII Богдо-гэгэна и всего монгольского народа с обретением независимости.

В начале 1970-х гг. монгольское руководство в соответствии с Комплексной программой социалистической экономической интеграции преследовало цель выравнивания уровня экономического развития МНР. В этой связи Советом экономической взаимопомощи был выдвинут ряд инициатив, об одной из которых и пойдет речь в статье. Цель исследования. Статья посвящена истории согласования в органах Совета экономической взаимопомощи проекта создания Международной геологической экспедиции в МНР. Материалы. Источниковую базу исследования составили как опубликованные, так и неопубликованные материалы Российского государственного архива экономики и Российского государственного архива новейшей истории. Результаты. Показано, что согласование учреждения в МНР Международной геологической экспедиции явилось сравнительно долгим и нелинейным процессом. В ходе трехлетнего рассмотрения Постоянная комиссия Совета экономической взаимопомощи по геологии два раза обращалась в Исполнительный комитет организации для проведения согласования наиболее спорных вопросов. Выводы. Результатом такого продолжительного и порой острого переговорного процесса стало то, что основные положения соглашения о создании Международной геологической экспедиции в МНР кардинально отличались от первоначальных предложений монгольской стороны. Определяющими для будущего функционирования экспедиции стали совещания 1972–1973 гг., так как в ходе них было сформировано основное целеполагание экспедиции. Монгольская сторона при внесении предложения о создании Международной геологической экспедиции составила его так, чтобы работа будущей экспедиции велась параллельно с мероприятиями по проблеме № 11 «Геологическое строение и закономерности размещения месторождений важнейших полезных ископаемых на территории МНР» и не пересекалась с ней тематически, однако этой идее воспротивились европейские социалистические страны. Затем, в ходе июльского совещания 1973 г., была запущена новая инициатива монгольской стороны, заключавшаяся в том, чтобы будущая экспедиция занялась детальной разведкой трех месторождений, идея совместной разработки которых в то время лоббировалась монгольскими представителями в органах Совета экономической взаимопомощи. Корни этих противоречий, по нашему мнению, лежат в разном видении целей работы Международной геологической экспедиции у Монголии и европейских стран социалистического лагеря. Тем не менее сам факт учреждения Международной геологической экспедиции в МНР можно расценивать как вполне положительный опыт вследствие того, что это была одна из немногих монгольских инициатив в рамках Совета экономической взаимопомощи, завершившихся подписанием многостороннего соглашения.

В конце XIX – начале XX в. усилилось противостояние России и Великобритании в Персии, сопровождавшееся проникновением других великих держав (Франции, Германии, США) в регион Ближнего и Среднего Востока. В этих условиях традиционные экономические методы распространения своего влияния в Персии, применявшиеся Россией, оказались недостаточными. Целью настоящего исследования стало обоснование факта открытия российских образовательных учреждений в Северной Персии как нового способа реализации политических целей России в этой стране. Задачей работы стало подтверждение с помощью архивных документов положения о том, что деятельность русско-персидских школ в указанный период должна была способствовать формированию у персидского населения положительного образа России. Материалы и методы. Важнейшими источниками, характеризующими процесс открытия русско-персидских школ в Северной Персии (их цели и задачи, постановку учебного процесса, конкретные результаты), стали обнаруженные в фондах Российского государственного исторического архива документы как центральных органов власти, так и дипломатических, экономических и военных учреждений Российской империи в Персии. Достичь поставленной цели исследования удалось с помощью использования аналитического и обобщающего методов с применением сопоставительного сравнения историографических сведений с архивными материалами. В результате были выявлены предпосылки возникновения русско-персидских школ в Северной Персии, определена обоснованность их деятельности именно в этом регионе страны, четко прослежен контекст конкуренции России с другими государствами в этом деле и сделаны выводы следующего характера: российское правительство ясно осознавало необходимость открытия школ, которые бы распространяли среди населения Персии русский язык и представления о России; контингент выпускников этих учебных заведений стал бы важным элементом реализации интересов России как в торгово-экономической сфере, так и в политической, несмотря на разные сложности, в первую очередь финансового характера; школы пользовались популярностью у персов как в Тегеране, так и в других городах Северной Персии.

В статье анализируются вопросы организации спортивных соревнований, проведения розыгрышей, товарищеских встреч, первенств по настольному теннису. Особое внимание уделено проблемам развития этого вида спорта в СССР. Интерес представляет дискуссия, развернувшаяся на страницах журнала «Красный спорт» о пользе пинг-понга для советской физкультуры. Политика военизации сферы физической культуры и спорта, отсутствие материально-технической базы, спортивных залов, нехватка специалистов в начале 1930-х гг. значительно замедлили распространение и развитие настольного тенниса в стране.

Наступившая эпоха ознаменована ростом конфликтности процессов глобализации, что нашло выражение не только в увеличении числа и масштабов ло-кальных войн современности, но и в их «гибридизации» - т. е. в интенсивном внедрении в военное искусство новейших методов вооруженного и ненасильственного подавления противника. Являясь одним из ключевых центров современной цивилизации, Российская Федерация оказалась под прицелом многочисленных геополитических вызовов, в том чис-ле как участник сразу нескольких гибридных локальных войн. За последние десятилетия в Российской Федерации накоплен богатый опыт противодействия внешним и внутрен-ним угрозам стабильности общества, границам, суверенитету и национальной безопас-ности. Большую роль в освоении этого опыта и его адаптации играет отечественная историческая наука. В статье рассмотрены наиболее важные тенденции изучения истории участия Российской Федерации в гибридных локальных войнах рубежа XX-XXI веков, вклад российских исторков в формирование интеллектуальной основы механизмов противодействия им.

В статье рассматриваются проблемы строительства укреплений на Перекопском перешейке в Крыму весной 1920 года накануне начала главных операций Вооруженных Сил Юга России против Красной армии в Северной Таврии на завершающем этапе Гражданской войны. Анализируются особенности организации военно-инженерной подготовки укрепленных позиций в условиях острого недостатка необходимых строительных материалов, специальной техники и подготовленных инженерных кадров. Дается характеристика степени устойчивости укреплений с точки зрения самих военнослужащих Вооруженных сил Юга России. В статье используются не вводившиеся ранее в широкий научный оборот исторические источники, отражающие специфику строительства укреплений, состав воинских частей, принимавших участие в подготовке обороны белого Крыма в 1920 году, степень их боевой готовности к ведению наступательных и оборонительных операций на южном фронте Гражданской войны, а также систему управления и отчетности, утвержденную Главнокомандующим Вооруженными силами Юга России генерал-лейтенантом П. Н. Врангелем в процессе создания оборонительных рубежей на Перекопе. Сделаны выводы о влиянии созданных укреплений на ход Перекопско-Чонгарской операции в ноябре 1920 года.

Статья посвящена проблеме изучения повседневности крестьянского населения северо-востока РСФСР в первые годы социалистического строительства. Данная предметная область недостаточно разработана и вызывает сегодня большой интерес у историков. В статье публикуется отчет, подготовленный студентами Ленинградского отделения Коммунистического университета национальных меньшинств Запада, о результатах их практической работы в сельской местности в начале 1925 г. Документ является частью комплекса отчетной документации студентов ЛО КУНМЗ, хранящегося в соответствующем фонде Российского государственного архива социально-политической истории (РГАСПИ). Отчеты о производственной практике студентов коммунистических университетов почти не известны историкам, их данные не отражены в публикациях. Актуальность статьи определяется потребностью в расширении базы источников, привлекаемых для исследования обыденной жизни российских крестьян в первое послереволюционное десятилетие. Новизна работы заключается в том, что в научный оборот вводится высоко информативный источник, прежде не использованный в трудах, посвященных истории раннего советского периода. В статье дана общая характеристика эвристического потенциала студенческих отчетов и обоснованы перспективы их дальнейшей аналитической разработки. Показаны основные пласты информации, содержащейся в приведенном источнике, намечены пути его включения в практику научных исследований. Публикация призвана расширить представления научного сообщества о документальной обеспеченности современных исследований периода НЭП и культурной революции в СССР. В частности, рассматриваемый материал предоставляет широкие познавательные возможности для решения ряда исследовательских задач в рамках изучения повседневности советского крестьянства северо-западного региона РСФСР и реконструкции его жизненного мира в доиндустриальную эпоху. Помимо этого, представленный документ проливает свет на деятельность советских активистов, направлявшихся партийными и государственными структурами на политическую и просветительскую работу в деревне. Деятельность в этой области студентов коммунистических вузов в 1920-е гг. изучена мало. Публикуемый документ позволяет составить общее представление о возможностях привлечения данной категории источников для решения указанной проблемы в будущем.

В основу исследования положены дневниковые записи сельского школьника Ивана Хрипунова (1923-1942), которые он вел с 1937 по 1941 гг. Дневники знакомят с повседневной жизнью подростка, жившего в разных местах юго-востока Европейской части страны. Автор дневников отзывается на текущие события местного и общегосударственного масштаба, ведет хронику семейных и сельских событий, высказывает собственные суждения по разным поводам. В дневниках содержится множество интересных штрихов, проливающих свет на культурную и общественно-политическую обстановку в стране, на своеобразие советской повседневности. Хрипунов описывает домохозяйство семьи, школьную жизнь и свои занятия чтением и рисованием, погоду и урожаи, праздники и кинофильмы, дружбу и любовь, цены и заработки, очереди и митинги, сельскую местность и город. Записи позволяют скорректировать или взглянуть по-новому на многие события 1930-х гг., в числе которых коллективизация, голод 1932-1933 гг., а также на начальный период войны. Повседневная жизнь подростка демонстрирует процесс становления его как личности.

В статье изучена практика стимулирования и наказания служащих общей полиции Московской губернии во второй половине XIX - начале XX вв. На основе анализа текущей документации и следственных дел выявлены и классифицированы поводы к поощрению чинов полиции и взысканиям за проступки. Приведены конкретные факты как успешной службы, так и неприглядных действий полицейских, рассмотрено отношение начальствующих лиц и населения к полиции при исполнении ею своих должностных обязанностей.

Историография по теме, посвященной стимулированию полицейских чинов, нашла отражение в работах Д. М. Аказеева, Н. Ф. Байковой, И. А. Коновалова, Л. В. Потаповой, В. Н. Ратушняка, П. А. Сунгурова. Однако конкретное применение полицейскими управлениями Московской губернии системы поощрений и наказаний не являлось ранее предметом специального исследования.

Источниковой базой послужили опубликованные и неопубликованные материалы. К опубликованным источникам относятся актовые документы: «Временные правила об устройстве полиции» 1862 г., «Уложение о наказаниях уголовных и исправительных» 1845 г. К неопубликованным источникам относятся впервые вводимы в научный оборот документы Канцелярии Московского губернатора (ф. 17) и Бронницкого (ф. 478), Московского (ф. 483), Коломенского (ф. 492) уездных полицейских управлений, хранящиеся в Центральном государственном архиве г. Москвы. Архивные дела представлены предписаниями уездных исправников по личному составу полиции, отношениями начальства о взысканиях штрафов с чинов полиции, книгами для записей замечаний и выговоров полицейским, протоколами и рапортами приставов об увольнении служащих, а также рапортами полицейских служащих о задержанных лицах, нарушавших порядок. Кроме того, в качестве источника были использованы воспоминания московского губернатора В. Ф. Джунковского, в которых содержатся эпизоды по интересующей нас теме.