Содержание книги построено с учетом интересов как малоопытных, так и гораздо более квалифицированных шахматистов. Минимальное требование к читателю— знать правила игры и ходы фигур.
В первых главах изложение ведется на элементарном уровне, сопровождается обсуждением практических рекомендаций и правил, а также рядом несложных примеров. Тем не менее, материал этих глав затрагивает основополагающие принципы шахматной игры и служит ключом для понимания более сложных проблем теории и практики шахмат. Начиная с главы 4 «Взаимодействие фигур» материал несколько усложняется, но остается доступным для широкого круга любителей шахмат.
Книга, известная под названием «Логика Пор-Рояля», была задумана как учебное руководство по логике, но ее место в истории логики оказалось гораздо более значительным. Авторы книги создали логическое учение, развивающее методологические принципы Р. Декарта и Б. Паскаля. «Логика» написана живым, доступным языком, отражает духовную атмосферу своего времени. Логическая проблематика рассматривается в ней на фоне философских, научных, религиозных представлений эпохи. Для философов, филологов и для всех интересующихся логикой и историей философии.
Книга является изложением основ логики для гуманитариев. К сожалению, приходится констатировать, что подавляющее большинство многочисленных написанных на русском языке пособий по логике для гуманитариев основное внимание уделяет рассмотрению так называемой традиционной логики, созданной ещё Аристотелем и взлелеянной средневековыми схоластами. Но традиционная логика безнадёжно устарела. В результате образовался недопустимый разрыв между уровнем логической науки, достигнутым в нашей стране, и учебной литературой по логике. Особенностью данной книги является то, что обсуждение логических проблем ведётся с позиций современной науки.
Книга адресована всем желающим изучать современную логику, но в первую очередь в ней учтены интересы и запросы студентов, аспирантов и специалистов гуманитарных дисциплин.
Учебник предназначен для использования в качестве пособия при изучении курса введения в логику студентами-философами. От уже существующих учебников его отличает подход к изложению логики. Она излагается не как уже данная наука, а последовательно строится на основании принимаемых философских допущений об устройстве окружающего мира.
Книга может быть интересна не только изучающим логику, но и тем, кто ее преподает.
Сборник логических задач автора известных сказок “Алиса в Стране Чудес” и “Сквозь зеркало и что там увидела Алиса” Льюиса Кэрролла в яркой и занимательной игровой форме знакомит читателя с оригинальным графическим методом решения силлогизмов и соритов. В приложение включены некоторые игры, фокусы и головоломки Льюиса Кэрролла и его письма к детям.
Для школьников 8-10-х классов и всех любителей занимательных задач.
В статье анализируются особенности рецепции римского права в Европе V–XII вв. Подчеркивается, что и греческая логика, и римское право, будучи неотъемлемыми элементами античного культурного наследия, плохо сочетались с раннехристианскими культурными установками. Поэтому эти области светского знания длительное время находились вне фокуса интеллектуальных изысканий и разработок. Логика, представленная весьма немногочисленными переведенными и прокомментированными греческими сочинениями, не имела статуса полноценной интеллектуальной технологии. А без развернутого логического аппарата римское право могло осваиваться лишь как дошедший со времен Античности литературный массив, то есть крайне скудными средствами, редуцированными, по сути, к средствам риторики и грамматики. В институциональном аспекте такое отношение к праву и способы его интеллектуального освоения дают основание называть рассматриваемый период эпохой «права без юристов». Иначе говоря, вследствие «стигматизации» греческой логики (и рациональности в целом) римское право существовало как некий массив «молчащих» текстов, которые доступные способы осмысления могли раскрыть лишь как литературу, а не систему юридических конструкций. Во время так называемого Ренессанса XII в. произошла радикальная переоценка рациональности как базовой ценности культуры, что выразилось в том числе в «реабилитации» греческой логики. Прежде всего, это коснулось логического учения Аристотеля, ставшего тем интеллектуальным инструментом, который позволил создать основу для продолжающейся до настоящего времени традиции европейского права и правоведения, укорененных в римской юриспруденции. По мнению автора статьи, специфические особенности рецепции римского права в раннесредневековый период истории юридической мысли можно рассматривать как иллюстрацию и частный случай общего правила – полноценное восприятие римской (и, возможно, любой) правовой традиции возможно только при условии возведения рациональности в ранг высшей культурной ценности.
Книга представляет собой учебное пособие, в котором начала логики впервые в отечественной учебной литературе излагаются на современном научном уровне и при этом в форме, доступной студентам гуманитарных факультетов высших учебных заведений. Наряду с формальной логикой излагаются элементы логики научного познания. Отдельно рассмотрены особенности рассуждений, используемых в гуманитарных областях знания.
Книга также может служить пособием для гимназий и лицеев.
В статье предпринимается попытка на историческом материале показать возможность корреляции состояния логико-математического знания и доминирующих в обществе политических установок. Утверждается, что такого рода зависимость особенно очевидна в случае исторического развития России и СССР. В статье обосновывается, что, начиная с античности, когда зачатки демократических традиций обсуждения важных вопросов жизни полисов, в период условно называемый Новым временем, когда в математике конкурировали синтетическая и аналитическая программы, первую половину ХХ столетия и до современности, что политические доктрины оказывали и оказывают более или менее выраженное влияние на состояние логико-математического знания и логическое образование. В то же время, внимание со стороны административных структур к логико-математическому знанию и особенно логическому образованию способно несколько снижать уровень идеологического воздействия на социум, повышая градус разлитой в нем рациональности. Высказывается гипотеза о наличии некоторого рода корреляции между отношением государства к логико-математическим дисциплинам и статусу логического образования в отечественной истории и возможности трансформации его доминирующих политических установок. Эта корреляция выражается в том, что расширение ареала логического образования является своего рода индикатором возможности транзита российского общества в направлении реформ, ослабляющих в нем функционал принципов консерватизма. Предлагается объяснение оснований этой зависимости с помощью новейших данных из области нейронауки, которые свидетельствуют о том, что аналитическое мышление, которое формируется в процессе логического образования, снижает градус «верований», играющих важную роль в любой идеологической доктрине и позволяет более объективно оценивать валидность заключений, которые производят политические акторы.
В наши дни и перед общими курсами логики, и перед курсами логики, читаемыми на философских факультетах, остро стоит проблема, как их стоит преподавать. Эта статья акцентирует внимание на модернизации курсов первого вида. Она предлагает аргументы в пользу того, что рабочим выходом из сложившейся ситуации мог бы стать курс практической логики, осмысленный на современный лад. С этой целью я даю общее представление, чем была практическая логика в XVII-XVIII веках, то есть в момент своего появления, бегло сравниваю ее с неформальной логикой, а также показываю, что элементы практической логики уже присутствуют в образовательной системе, но они не могут работать столь же продуктивно, сколь цельный курс. Свою позицию я отстаиваю, отталкиваясь от анализа основных направлений «реализации» курсов критического мышления, которые не так уж и редко встречаются в университетских программах. Если оценивать их положительные и отрицательные стороны, наиболее продуктивными окажутся курсы, ядро которых формируют положения, заимствованные из логики, отвечающей на практические запросы реальной жизни. Систематизация подобных положений и разработка отдельных курсов могли бы стать полезным делом. Предмет и методы практической логики прошли испытание временем, а потому они выглядят более ясно. Ее задачи, поставленные столетия назад, не потеряли своей актуальной. Все это дает ей преимущества и в содержательном плане, и в плане достижения своих целей. Изучение практической логики способно вносить свой вклад и в развитие такого важного навыка, как критическое мышление, защищая от всякого рода догматизма в большей мере, чем пусть и модные, но неопределенные по своим методам и задачам предметы.
В статье демонстрируется актуальность трактовки логики как формальной философии и искусства концептуального дизайна для университетского образования. Плюрализм современной логики привел к утрате ею функций нейтрального арбитра и индоктринирующего наставника, но, вместе с тем, выявил уникальность ее роли в концептуальной инженерии. Искусство концептуального дизайна, то есть разработки концептуальных паттернов для формальной экспликации философских понятий и техник, а также постановки новых философских проблем, является главной целью логики как формальной философии. Ни логика, ни металогика, нагруженные собственными эпистемическими обязательствами и онтологическими допущениями, не могут быть объективными судьями для логических чужаков, которые не подчиняются их предписаниям. Однако техники концептуального дизайна, разрабатываемые неклассическими логиками, служат не только эффективным средством философской экспликации, но и тренингом ключевой эпистемической добродетели - научной объективности, требующей логической дисциплины как ответственного и рефлексивного исполнения принимаемых в любом научном исследовании эпистемических обязательств. Методическим ключом к академическому курсу логики как формальной философии является корреляция процедур концептуального дизайна в логике и философии. В статье приводятся примеры такой корреляции, а также обращается внимание на артефакты формальной инженерии в философии, которые могут служить эвристиками для разработки новых инструментов формальной экспликации философских интуиций.