SCI Библиотека

Объектом исследования в статье является исландская «Книга о занятии земли», созданная в XIII в., и история её изучения учёными-гуманитариями в Исландии на протяжении XIX-XXI вв. Первичное заселение Исландии - не только объект интереса исландской науки, оно также обладает колоссальной символической и эмоциональной важностью для носителей современной исландской культуры, поэтому послужило темой художественных произведений и стало неотъемлемой составляющей исландской национальной идентичности. Восприятие «Книги о занятии земли», а также родовых саг, связанных с нею текстуально, исландским научным сообществом XIX-XXI вв. можно описать как движение от безоговорочного принятия на веру национальными романтиками XIX века ко всё более нарастающему скептицизму в ХХ веке, к признанию её источниковедческой важности в современную эпоху - с той оговоркой, что теперь к этому источнику ставятся другие вопросы. В современной исландской науке нельзя выделить какой-либо один преобладающий подход к изучению древнеисландской прозы; распространены культурная антропология и «новая текстология», много междисциплинарных исследований. Однако изучению древнеисландских текстов в историко-этнографическом ключе уделялось и уделяется, на наш взгляд, недостаточно внимания. Данная статья открывает собой цикл исследований, рассматривающих «Книгу о занятии земли» и соответствующие саги Западных Фьордов преимущественно в историко-этнографическом аспекте, причём истории каждого первопоселенца 195 открывают новые аспекты данной тематики. При сопоставлении текста «Книги о занятии земли» с текстами родовых саг, в противоположность укоренившемуся тезису, что «авторы» саг, используя краткие сведения «Книги о занятии земли», сочиняли сами саги, мы выдвигаем постулат, что всё происходило в точности наоборот.

В интервью известного исследователя истории Юга России, доктора исторических наук, профессора Южного федерального университета Д. В. Сеня, приуроченном к 50-летнему юбилею ученого, отражены основные вехи его профессиональной биографии, становления и развития научного мировоззрения. Обширный исследовательский и педагогический опыт интервьюента позволил охарактеризовать важность кропотливой работы с историческими источниками, потенциальную неисчерпаемость любой проблемы, связанной с познанием прошлого, необходимость применения высоких технологий в научной деятельности историка и др. Подчеркивается ценность профессиональной рефлексии исследователя как одной из основ эволюции исторического знания и совершенствования культуры научного диалога. Отражено экспертное отношение Д. В. Сеня к современным тенденциям в развитии казаковедения, охарактеризована историографическая ситуация, сложившаяся в настоящее время в данной отрасли, проанализированы имеющиеся достижения и проблемы.

В статье рассматриваются некоторые общие аспекты положения военнопленных Первой мировой войны, сложившаяся историография вопроса. Делается акцент на личных историях германских граждан и бывших военнопленных Первой мировой войны сибирского региона на основе материалов Государственного архива Новосибирской области. Содействие в решении многих вопросов как российских подданных, оставшихся после окончания военных действий за пределами России, так и подданных иностранных государств, взяло на себя Германское консульство в Новосибирске, открытое в городе в начале 20-х гг. XX в. Активная работа первого германского консула в Новониколаевске (Новосибирске) оказала значительное влияние на судьбы многих бывших пленных и членов их семей. Описывается деятельность В. Гросскопфа по розыску соотечественников и содействию их выезду на родину, оказанию помощи в разрешении различных брачно-семейных и других сложных вопросов.

Этнокультурный потенциал бурятских проводников и ученых позволил осуществить географические и этнографические исследования, начиная с приглашения их в качестве сопровождения для экспедиций Н. М. Пржевальского в Центральную Азию во второй половине XIX в. Новаторской являлась также идея использовать их в качестве фотографов. Представители национальной интеллигенции фиксировали в своих экспедиционных дневниках данные о съемках, сюжеты контактирования с жителями исследуемых территорий на предмет их фотографирования. В ходе исследования записи, отражающие фотографическую деятельность Базара Барадийна в экспедициях 1903–1907 гг., были проанализированы и сравнены как материалы с ежегодной динамикой фотографического и дипломатического мастерства ученого-путешественника. Влияющими на фотосъемку были определены региональный, климатический и религиозный факторы. Рассмотрение дневников Барадийна позволило выявить дополнительные детали этноконфессионального аспекта истории повседневности. Представитель национальной интеллигенции успешно справился с задачей не только научного изучения региона Центральной Азии, но и фотофиксации культурной и религиозной жизни Монголии и Тибета, в том числе с обучением буддийских лам обращению с фотоаппаратом и последующими операциями по получению фотографий.

В статье рассматриваются работы М. В. Печникова, А. А. Казакова и А. А. Манохина по истории ереси жидовствующих. Работы названных авторов объединяет общая особенность — гиперкритицизм в отношении основных источников: посланий архиепископа Геннадия (Гонзова), антиеретических посланий и «Книги на еретиков» прп. Иосифа Волоцкого. Основные выводы названных авторов сопоставляются с материалом источников и подвергаются критическому анализу. Отмечается, что попытка сформулировать оригинальные выводы на основе самостоятельного изучения рукописной традиции основных источников была предпринята лишь в монографии А. А. Манохина. Однако и он оказался в зависимости от построений своих коллег, которые подчинены тенденциозности и базируются на слабой источниковедческой подготовке авторов. Подводя итог рассмотренным работам, следует сказать, что наши надежды на то, что новые исследования поднимут изучение всего круга проблем, связанных с феноменом ереси жидовствующих на новый, более высокий уровень, не сбылись. Проверку материалом источников не выдержала ни статья М. В. Печникова, ни серия публикаций А. А. Казакова, ни монографическое исследование А. А. Манохина.

Статья посвящена анализу влияния Хроники Георгия Амартола (как через полный славянский перевод, так и через хронографические компиляции) на представления о знамениях в начальном летописании. Летописец цитировал текст Хроники и брал его как пример для отбора и описания знамений в Русской земле. Благодаря этому источнику в Повести временных лет отразилась библейская традиция веры в «ложные» знамения, творимые бесом для обольщения людей, и в «истинные» знамения, посылаемые Богом для вразумления людей. Подчеркивая схожесть знамений в древних царствах и Русской земле, летописец пытался изобразить Русь как избранную Богом землю, а Киев как великое и священное место.

В статье изучаются возможности использования средних величин в исторических исследованиях. Рассматриваются основные принципы применения данных математических показателей, выявляются основные ошибки исследователей, возникающие при несоблюдении указанных правил. На основе исторического материала подробно проанализированы такие средние величины, как средняя арифметическая, мода и медиана, их расчет в простых и нестандартных случаях (если статистические показатели представлены в виде группировок, закрытых или открытых интервалов). Продемонстрированы возможности программы «Microsoft Excel» при вычислении средних величин. Наконец, охарактеризованы показатели вариации, позволяющие отразить индивидуальные значения единиц статистической совокупности.

В статье раскрываются практики конструирования образа азиатской периферии России как «собственного востока», легитимность имперской принадлежности которого обеспечивается совместными усилиями власти и Русской православной церкви. С опорой на методологические подходы новой культурно-интеллектуальной истории, выявляются основные «площадки» репрезентации дискурса в епархиальной периодической печати Западной Сибири и Степного края, обосновываются факторы и условия формирования и трансляции собственнических представлений о восточных окраинах в публикациях епархиальной журнальной прессы. В ходе исследования установлено, что основы представлений об имперской периферии как «своей земле» объявлялись в стартовых номерах изданий и имели ярко выраженный программный характер. Дальнейшие манифестации владельческой рецепции восточных окраин усиливались и активно тиражировались в юбилейные годы, а также период военной эскалации на Дальнем Востоке (1904–1905 гг.). Дискурс «собственного востока России», развернувшийся на страницах епархиальной прессы, продемонстрировал усиление влияния церкви на российское общество в условиях продвижения русской оседлости к восточным окраинам империи, функциональную готовность к реализации Русской православной церковью задач культурной адаптации сибирского социума и участию в решении имперских задач, направленных на включение Западной Сибири и Степного края в общеимперское пространство.

В статье, на основе комплексного анализа источников, реконструирован мундир, вооружение и снаряжение драгунов Сибирского драгунского гарнизонного полка времен похода И.Д. Бухгольца 1715–1716 гг. Установлено, что сибирские драгуны носили зеленый мундир с красными обшлагами, красные камзолы и штаны. В качестве головного убора, вероятно, использовалась одна из разновидностей картузов («карпусов»). Широкое использование шляп – «треуголок» маловероятно. Основной разновидностью оружия дистанционного боя драгун были фузеи и, возможно, карабины. В ближнем бою применялись палаши. Собранные материалы позволили воссоздать внешний облик сибирского драгуна начала XVIII в.

Автор статьи ставит перед собой задачу ответить на вопрос, что сегодня способствует сохранению национального своеобразия японской культуры и почему одной из ее характерных черт является приверженность традициям, а также выявить целесообразность рассмотрения хранящихся в массовом сознании ментальных установок, порожденных традиционным пониманием мира и места человека в нем. «Массовое сознание» понимается как деперсонализированное сознание подавляющего большинства членов общества. Исследователи массового сознания считают, что оно начинает формироваться в древности и многие его компоненты надолго сохраняются в коллективном подсознании общества. Становление психологического склада японского народа, его религиозного мировоззрения, эстетического идеала также произошло в древности, в IV– VII вв. н.э. Сформировавшиеся в этот период особенности японской культуры в дальнейшем развивались в том же русле. Это дает основание говорить о существовании константы понятийного свойства в массовом сознании той части общества, в которой закладывались основы национальной культуры, постепенно распространившейся во всех слоях общества. Формами выражения и функционирования массового сознания считаются общепринятые нормы: обычаи, идеалы, этические и эстетические ценности и пр. Памятники литературы и искусства, исследовательские работы зарубежных и отечественных японоведов позволяют выделить мировоззренческие компоненты, которые, будучи запечатлены в массовом сознании общества, образуют «код» для сохранения его специфики в самом широком смысле слова. Мировоззрение японцев сформировалось на основе синто-даосско-буддийского синкретизма. Составные части этого кода – восприятие человеком себя как неотъемлемой части Универсума, равной всем остальным его частям; убежденность во всеобщей взаимосвязанности вещей и, как следствие, стремление к поддержанию гармонического взаимодействия всех элементов мироздания; вера в одухотворенность всего сущего. В статье прослеживается влияние этих компонентов на формирование ценностных ориентаций, обусловивших особенности японской культуры, не потерявших своей актуальности по сей день.