В статье рассматриваются глаголы, выражающие тактильную перцепцию в якутском языке. Тактильное восприятие мира как самая первая и одна из основных форм познания человеком окружающего мира во всех языках имеет свои способы репрезентации. В настоящей статье исследуется якутская языковая картина мира, как в ней представлена глагольная лексика тактильной перцепции, какими когнитивно-семиотическими особенностями она обладает. При помощи изучения словарных дефиниций Большого толкового словаря якутского языка и переводного онлайн-словаря sakhatyla.ru описывается глагольная лексика, осуществляется её когнитивно-семиотическое моделирование при помощи контекстуального метода. Выводятся не только значения глаголов, но и их семиотические функции и культурные коды. Лексико-семантическая группа глаголов тактильной перцепции представлена глаголами таарый ‘прикасаться, притрагиваться к кому-чему-л.’; тыыт ‘трогать, дотрагиваться, касаться кого-чего-л., прикасаться к кому-чему-л.’; бигээ ‘осязать, ощущать’, ‘распознавать что-л. на ощупь, вслепую’; даҕай ‘дотрагиваться до кого-чего-л., прикасаться к кому-чему-л., коснуться’; туппалаа, туппахтаа ‘щупать руками’. Значения этих глаголов отличаются степенью активности субъекта, контролируемости, спонтанности, направленности действия. Все они употребляются в переносных смыслах и выражают различные сферы жизнедеятельности человека. Глагольная лексика тактильной перцепции в якутском языке характеризуется динамичностью семантики и используется для обозначения тактильного восприятия / действия, в переносных смыслах - эмоциональной и интеллектуальной сферы, суеверий, запретов, культурных ценностей. Посредством тактильной лексики якутская языковая картина мира обозначает сложные психические процессы, включая чувства и эмоции, интеллектуальную деятельность, взаимоотношения между людьми, традиционный уклад жизни. Она отличается большей степенью иносказательности, так как в северной культуре не принято открыто выражать свои внутренние переживания, чувства и эмоции в связи с тем, что тактильные образы наиболее понятны и близки для этой культуры, лексика осязания активно используется для их метафорического выражения.
В монографии предпринимается попытка осмысления глубинных взаимосвязей мифотворчества и когнитивных функций иносказания, в частности, способности языкового сознания к созданию разноуровневых метафор. В работе анализируются соотношения метафоры и мифа в русле межпарадигмальной лингвофилософской позиции, позволяющей раскрыть особенности мифотворчества (в том числе и современного) через анализ метафорического компонента в языковых концептах.
Введение. Миф, играя роль вечной символической формы, обнаруживает себя во многих сферах культуры, в том числе в моде. Оба феномена формируют комфортные пространства для личности, а миф моды укрепляет онтологический статус моды в социальном, что актуализирует исследование его специфики.
Материалы и методы. Теоретико-методологической базой послужили идеи Р. Барта о моде, символическая концепция мифа Э. Кассирера, воспоминания модельеров П. Пуаре, К. Диора, М. Руфф и М. Куант. Основным методом исследования избран аналитический. Результаты исследования. Выявлено, что миф моды в абстрактно-чувственном ракурсе представляет модные тенденции/коллекции/образ(ц)ы, личность кутюрье/топ-модели/потребителя, дает объяснение, для кого и для чего созданы ее модели. Характерными чертами мифа моды оказываются позиционирование моды и модных коллекций как сакрального пространства, превращение модного дома/кутюрье/образ(ц)ов моды в идолов, формирование сочувственно-эмоционального взгляда потребителя на моду посредством антропоморфности ее атрибутов. Особую роль в перечисленном играют метафоры, превращающие все элементы моды в уникальные и оригинальные составляющие. В результате в мифе видение актуального образа играет роль мана, что создает ауру вокруг моды и заставляет потенциального потребителя перенести демонстрируемое на себя. Привлекающим элементом оказывается и акцент на чуде преображения личности посредством одежды. Обсуждение и заключение. Миф моды утверждает онтологический статус всего модного и способствует продажам моделей, обновляясь каждые полгода. Миф играет в моде роль мощного поддерживающего начала, способствуя ее актуализации.
В статье на материале современных поэтических текстов описан один из основных видов пространственного метафорического сходства — по ориентационному признаку. Утверждается необходимость разграничения терминов «ориентационная метафора» и «метафора с ориентационной основой сходства». Выделены одновекторные и двувекторные сходства, смешанные (функционально-ориентационные, акционально-ориентационные, ассоциативно-ориентационные) и одноосновные. Обнаружен ряд сближений на основе противоположных ориентационных векторов — членов классических бинарных оппозиций, благодаря чему сделан вывод о двух тенденциях, по которым между ними выстраиваются метафорические отношения, — тяготение к соединению физически противопоставленных по направлению единиц и снятие или разрушение оппозиций.
Статья посвящена метафорической концептуализации кризисной экономической ситуации в средствах массовой информации. В данной статье рассматривается метафорическая репрезентация экономических отношений в период финансовой нестабильности, вызванной инфляцией и кризисом потолка госдолга в США в 2023 году. Цель исследования заключается в определении и описании основных метафорических моделей, концептуализирующих экономические явления в указанный исторический период. Научная новизна исследования состоит в описании способов метафорической репрезентации экономических отношений с учетом новых эмпирических данных, вызванных к жизни кризисом потолка долга. В результате исследования, проведенного на материале англоязычных публикаций изданий The New York Times, The Washington Post, The Economist, выявлены наиболее релевантные метафорические модели, актуализирующие кризисные экономические явления; описано номинативное поле концепта-цели ЭКОНОМИКА, отражающее сложившуюся нестабильную финансово-экономическую ситуацию; расширен корпус метафор кризисного дискурса, а также раскрыты основные функции метафоры, реализуемые в анализируемых публикациях.
Объектом исследования являются метафорические номинации в научном лингвистическом дискурсе. Цель исследования заключается в системном описании структурно-семантических особенностей метафор в грамматических трудах. Выявление экспрессивных единиц в научных текстах представляется важным для всестороннего изучения соотношения рационального и эмоционального в строгих стилях речи. Обращение к тропам в научных работах по грамматике продиктовано необходимостью найти способы изложения сложного теоретического материала в вузовском преподавании синтаксиса. Рассмотрены метафоры-слова, метафоры-словосочетания и метафоры-предикативные единицы, характеризующие переходные явления в грамматике русского языка. Выделены метафорические обозначения в описании десемантизированных глагольных компонентов аналитических конструкций и глагольных связок. Проанализированы метафоры, характеризующие другие грамматические явления. Установлена роль глагольных метафор в описании конститутивных признаков предложений разных типов. Отмечены особенности субстантивных и адъективных метафор в грамматических работах. Показано, что развёрнутые метафоры демонстрируют многоаспектный характер синтаксических конструкций. Сделан вывод о том, что глагольные и субстантивные метафоры передают стремление лингвистов представить грамматическую систему как динамическую, активно развивающуюся. Использование метафорических наименований позволяет изложить грамматическую теорию более доступно, привлечь внимание к интересным языковым фактам.
Концепт поколения не теряет своей актуальности на протяжении многих десятилетий, более того - в условиях размывания традиционных социальных стратификаций приобретает особую значимость при обсуждении проблематики социальной идентичности. Поколенческая оптика активно используется не только в академическом, но и в политическом, медийном, маркетинговом дискурсах. Приписываемое в публичной дискуссии название когорты становится ее именем, порой стигмой или брендом, но при этом не всегда рекрутируется и используется самими индивидами для описания своего поколения. Применяемые в поколенческих именах метафоры структурируют понимание поколения, его особенностей и места в социально-историческом процессе. Особый интерес представляет молодежь, которая активно выстраивает картину мира и определяет собственное поколение. В фокусе статьи метафорические основания поколенческого воображаемого современной российской молодежи. На основании материалов 61 качественного интервью с городской образованной молодежью среднего класса в Санкт-Петербурге были выделены четыре ключевые метафорические концепции поколения, одна из которых общая для всей исследованной молодежи, три - когортно специфичные. Общая включает в себя метафору «технологические изменения». Когортно специфичные, отражающие и разницу жизненных этапов, и поколенческие особенности, представлены метафорой «обманутые надежды» среди 30-летних, метафорой «дети 90-х» среди 25-летних и метафорой «движение вперед» среди 20-летних.
Статья посвящена рассмотрению теорий постисторизма в аналитической философии истории. Подчеркивается, что постисторизм изначально выступает критической позицией по отношению к лингвистически ориентированному историческому релятивизму. Теоретики постисторизма подвергают критике дискурсивное понимание предмета истории, а также взгляд на историка как на автора. Они осуществляют парадигмальный поворот от языка историков к анализу исторического опыта (понимаемого как особый, «возвышенный» опыт). Отмечается, что в центр теорий постисторизма ставятся такие категории, как «нарратив», «прошлое», «память», «метафора», «репрезентация» и др. Нарративистский подход включает в себя предположение, что историк работает не с событиями прошлого, а лишь с интерпретациями прошлого. Главным историческим методом выступает реконструкция исторического опыта через продуктивное воспоминание. Возникает принципиально новая задача: создание множества локальных историй в виде нарративов, но без стремления создавать«метанарративы». Ретроспективизм в нарративном подходе заключается в стремлении историка пересказать определенную совокупность событий прошлого в виде текстуальной целостности. Целостность нарратива как исторического текста базируется не на лингвистическом, а на «эстетическом» принципе: ее фундирует присущее описываемому ряду исторических событий единство опыта - как действующих лиц этих событий, так и историка-интерпретатора. Аналитическая философия истории в эпоху постисторизма стремится конструировать не дискурс, а нарратив, поскольку последний изначально апеллирует, скорее, к сопереживанию, а не к пониманию или языковому родству. На первый план выходит понятие метафоры, включающее в себя символическую трактовку исторических понятий и обобщений, согласно которой возникает возможность «репрезентировать» прошлое. С точки зрения автора, можно основывать историческую эпистемологию на допущении символической трактовки исторического опыта и нарратива.
В работе рассматривается процесс метафорического переноса (включая метонимию) в коре головного мозга. Используются выдвинутая ранее гипотеза о соответствии каждой сущности или каждому объекту определенной нейронной матрицы (cell assemblies), которая может включать нейроны различных областей (сенсорных, моторной и языковой), а также теория формирования гештальта в результате неоднократной перцепции объектов / явлений в совокупности, что соответствует нейронной матрице более высокого порядка. Рассматривается модель формирования матрицы высокого порядка из более простых, соответствующих отдельным элементам, из которых строится психологический гештальт, что находит свое выражение в когнитивной и вербальной сферах. Высказана гипотеза, согласно которой в рамках сформированной гештальт-матрицы происходит транспозиция существующего денотата на вновь сформированный объект с переносом семантики и фонетической формы. Рассмотренный процесс заметно проявляется в эволюции языка, когда и фонетический контур одной существующей лексемы переносится на другую, смежную с первой в рамках гештальта. При этом происходит порождение целого древа лексем, принадлежащих первоначально к одному семантическому полю, что способствует в дальнейшем диалектному членению.
Термином «поэтическое мышление» Ханна Арендт охарактеризовала необычную манеру философствования Вальтера Беньямина. Ориентированный на выразительные средства языка, его подход заметно отличался от общепринятых метафизических канонов, но в то же время шел вразрез и с новаторскими направлениями западной мысли, даже теми, которые фокусировались на лингвистических вопросах. Это сделало его фигуру маргинальной в академической среде 1920-1930-х гг., но в 1970-е гг., когда наследие Беньямина было открыто заново, и его нестандартные интуиции оказались крайне созвучны современности, он стал одним из самых выдающихся интеллектуалов столетия. Ханна Арендт в этой истории посмертной славы Беньямина сыграла роль своеобразного медиума - не только потому, что она взяла на себя заботу об издании его трудов и продвижении его идей среди американской публики, но и потому, что в собственном творчестве неоднократно обращалась и по-своему развивала волновавшие Беньямина философские сюжеты. Чтобы проследить эту рецепцию, в статье анализируется несколько источников: во-первых, эссе Арендт о Беньямине, послужившее предисловием к англоязычному сборнику его сочинений, во-вторых, «Дневник размышлений» Арендт, в котором фиксировались начальные импульсы будущих теорий, в-третьих, ее философское завещание, труд «Жизнь ума», в котором, среди прочего, изложено оригинальное учение о метафоре. Предпринятое рассмотрение, осуществленное с привлечением философской концепции языка Беньямина, позволяет утверждать, что поэтическое мышление, родоначальником которого Арендт считала своего безвременно ушедшего друга, в не меньшей степени присуще и ей самой.