Эта книга была задумана мною давно. План её был подсказан мне запросами той обширной аудитории слушателей самой разнообразной подготовленности, которую повседневно собирает большой зал Московского планетария, а также нуждами лекторов, обслуживающих массовых слушателей. Учителя и учащиеся, инженеры и рабочие, агрономы и колхозники, взрослые и дети - все они хотят знать, как сложилась глубоко интересная наука о небе, кто её создал, заложив прочнейший фундамент этой могучей и великолепной крепости, на которую опирается передовое научное мировоззрение, в какой жестокой борьбе выросла и возмужала новая астрономия. Осуществив теперь своё намерение дать этот основной очерк о создателях новой астрономии, я с удовлетворением посвящаю эту книгу Московскому планетарию и его дружному научному лекторскому коллективу, с которым меня связывает двадцатилетняя совместная деятельность. По моей просьбе В. А. Шишаков дополнил книгу главой: «Астрономия до Коперника».
«… Радиоастрономия — наука своеобразная. Она находится на стыке таких наук, как радиофизика, астрофизика, теоретическая физика. Без знания основ земной и космической физики нельзя, да и бессмысленно, изучать радиоастрономию. В конечном итоге радиоастрономия есть один из методов познания материальной вселенной. Этот метод, конечно, не является единственным. Он существенно дополняет другие, более старые методы. Игнорировать их — значит получить крайне одностороннее, искажённое представление о вселенной…»
Учебное пособие по макроскопической электродинамике на основе курса лекций, читанных автором в Московском университете.
Книга рассчитана на студентов университетов и педагогических институтов.
Вторая половина XVII в. ознаменовалась блестящим развитием физической науки. В это время возникла широкая система Декарта, означавшая новое научное мировоззрение, в котором важное место занимает идея передачи воздействия через посредство давления, распространяющегося в специальной среде, эфире.
К той же эпохе относятся многочисленные и разнообразные исследования Гука, открывшие много фактически нового, интересные в смысле развития системы взглядов, представлявших переход от воззрений Декарта к волновой системе Гюйгенса.
Исследования Гюйгенса как в области механики, так, особенно, в области оптики, где «Трактат о свете» содержит замечательные страницы о двойном лучепреломлении в исландском шпате, открытие поляризации при двойном лучепреломлении и принцип Гюйгенса, составивший базу всей волновой оптики XIX в.
Советский народ никогда не забудет человека, который «положил руку на сердце русского солдата и изучил его биение» и в жестокий век себялюбивого, беспринципного угодничества, бесправия и унижения человеческой личности произнес гордые слова: «Доброе имя должно быть у каждого честного человека: лично я видел это доброе имя в славе своего отечества; мои успехи имели исключительной целью его благоденствие». Образ легендарного полководца дорог нам, он вспоминается нами не с холодным почтением, а с гордостью и горячим чувством. Мы ценим в Суворове не только непобедимого полководца, но и человека, в котором до гробовой доски бурлила неиссякаемая жизненная сила, в котором горел неугасимый интерес к живой жизни во всех ее проявлениях.
Так как атмосфера является почти универсальным проводником звука, исследование колебаний газообразной среды всегда рассматривалось как основная проблема физической акустики; однако, за исключением нескольких особенно простых вопросов, относящихся, главным образом, к распространению звука в одном измерении, математические трудности здесь таковы, что развитие теории было очень медленным.
Даже когда теоретический результат уже получен, его часто нельзя подвергнуть экспериментальной проверке из-за отсутствия точных методов измерения интенсивности колебаний. В ряде вопросов все, что мы можем сделать, сводится к решению задач, математически достаточно простых, чтобы допустить решение. На эти решения и на общие принципы мы должны положиться, чтобы не оставаться в полном неведении относительно других интересующих нас вопросов.
В настоящей главе мы будем рассматривать жидкость как идеальные, т. е. будем принимать, что взаимодействие любых двух частиц, разделенных некоторой воображаемой поверхностью, происходит нормально к этой поверхности. В дальнейшем мы сделаем заметное замечание относительно трения в жидкостях, но вообще акустические явления не нарушаются существенным образом отклонением от свойств идеальной жидкости, имеющейся место в воздухе и других газах.
Со времени издания первого русского перевода «Теории звука» Джона Вильяма Стретта (лорда Рэлея ), (1842—1919) прошло немного более десяти лет ). За этот небольшой срок литература по колебаниям чрезвычайно разрослась.
Но годы научного прогресса не старят «Теории звука». Эта книга, как и большинство трудов Рэлея, принадлежит к тем классическим произведениям, которые навсегда сохраняют свое значение. К ней вновь и вновь обращаются все, работающие не только по акустике, но и в любой области физики, имеющей дело с колебаниями и волнами.
Естественно, что в «Теории звука» главное место и внимание уделены проблемам акустики и механическим колебаниям. Но основное и непреходящее значение этой книги состоит в том, что она является первым развернутым и систематическим изложением общего учения о колебаниях.
Она подытожила известные достижения в этой области и наметила ряд проблем и направлений для дальнейшей разработки теории колебаний. В настоящий момент, когда в разных странах уже продвинулось ряд работ о «Теории звука», которые несомненно внесли в развитие учения о колебаниях, стала более ясной и может быть оценена в должной мере.
Совсем не легко дать определение того, что составляет предмет теории колебаний. Планк как-то сказал, что правильная классификация — это уже высокий вид познания. Это несомненно: ведь правильно классифицировать — это значит давать довольно полные определения.
И в данном случае резко разграничить, что такое колебания, а что не колебания, так же трудно, как определить, что такое лысый человек или что такое куча. Постараюсь все же дать представление, о чем будет идти речь в нашем курсе.
Так как атмосфера является почти универсальным проводником звука, исследование колебаний газообразной среды всегда рассматривалось как основная проблема физической акустики; однако, за исключением нескольких особенно простых вопросов, относящихся, главным образом, к распространению звука в одном измерении, математические трудности здесь таковы, что развитие теории было очень медленным.
Даже когда теоретический результат уже получен, его часто нельзя подвергнуть экспериментальной проверке из-за отсутствия точных методов измерения интенсивности колебаний. В ряде вопросов все, что мы можем сделать, сводится к решению задач, математически достаточно простых, чтобы допустить решение. На эти решения и на общие принципы мы должны положиться, чтобы не остаться в полном неведении относительно других интересующих нас вопросов.
Со времени издания первого русского перевода «Теории звука» Джона Вильяма Стретта (лорда Рэлея *), (1842—1919) прошло немногим более десяти лет **). За этот небольшой срок литература по колебаниям чрезвычайно разрослась. Но годы научного прогресса не старят «Теории звука». Эта книга, как и большинство трудов Рэлея, принадлежит к тем классическим произведениям, которые навсегда сохраняют свое значение. К ней вновь и вновь обращаются все, работающие не только по акустике, но и в любой области физики, имеющей дело с колебаниями и волнами.
Естественно, что в «Теории звука» главное место и внимание уделены проблемам акустики и механических колебаний. Но основное и непреходящее значение этой книги состоит в том, что она является первым развернутым и систематическим изложением общего учения о колебаниях.
Она подытожила предшествующие достижения в этой области и наметила ряд проблем и направлений для дальнейшей разработки теории колебаний. В настоящее время, когда разработка ладно продвинулась вперед, роль «Теории звука» как опорного звена в развитии учения о колебаниях, стала вполне ясной и может быть оценена в должной мере.
