SCI Библиотека

Данная статья посвящена характеристике одной из актуальных проблем современности демографической проблеме. В данной статье мы глубоко исследуем демографическую проблему, а также сфокусируем внимание на важной роли, которую играет материнский капитал в решении данной проблемы. Мы также предложим идеи и стратегии, которые могут помочь укрепить демографическую ситуацию в России и обеспечить устойчивое будущее страны. Дано определение понятия «многодетная семья». Работа строится на анализе инструментов дополнительной государственной поддержки многодетных семей в России с учётом социальной и демографической ситуации. В ходе работы был сделан вывод о доработке уже существующих мер и разработке новых инструментов помощи многодетным семьям, которые помогут выровнять демографическую ситуацию в стране.

Опираясь на общетеоретические знания о роли и месте презумпций в правовом регулировании и учитывая особенности их действия в семейном праве, автор обращается к презумпциям, закрепленным в нормах об установлении происхождения ребенка. Методологическую основу для промежуточных и итоговых выводов составил теоретический посыл, согласно которому для установления материнского происхождения законодатель не использует презумпции по причине явности материнства. Как технико-юридические инструменты, встроенные в нормы об установлении происхождения ребенка, презумпции участвуют в установлении отцовского происхождения, но не во всех случаях. Об этом свидетельствует дихотомия правил, указывающих на добровольный и принудительный порядок отыскания отцовства. Инструментальная роль презумпций имеет значение для добровольного порядка установления отцовского происхождения. Этот порядок основан на браке родителей, а при отсутствии брака — на совместном заявлении матери и внебрачного отца. Принудительный (судебный) порядок установления отцовского происхождения не предполагает использования презумпций: он строится на началах состязательности. В условиях появления достоверных источников доказательств отцовства деление на добровольный и принудительный порядки сохраняет актуальность. Поэтому предмет исследования ограничен описанием добровольного порядка установления отцовского происхождения, в котором задействованы нормативные презумпции. Этот порядок не ориентирован на простое отражение биологической или генетической реальности: ее наличие в таком порядке всегда предполагается и не предусматривает отыскания какихлибо доказательств. Так выражено культурное ви́дение должного добровольного порядка установления отцовства, отражающее политические и биоэтические стандарты человеческого воспроизводства.

«Семейный бизнес» — правовой концепт с весьма гибким содержанием, подвижность которого объясняется сложностью определения границ самой семьи. В составе легального категориального аппарата его можно использовать как средство дополнительного воздействия на ценностную сферу человека. Легальной фиксации значения такого концепта — превращения на уровне федеральных законов в юридическое понятие с определенным содержанием — не требуется. Активное государственное стимулирование семейного бизнеса путем создания широких преференций может иметь отрицательные последствия, связанные со злоупотреблениями, в том числе с маскировкой бизнеса под семейный. Для поддержки семейного предпринимательства предпочтительно использование юридической модели публичного конкурса, проводимого по критериям, определенным региональными властями. На федеральном уровне целесообразно формирование фонда поддержки семейного бизнеса, который бы участвовал в финансировании конкурсов и их проведении совместно с властями регионов. Возможен и более основательный, требующий широкого общественного обсуждения подход: в условиях кризиса института семьи, обострения демографических проблем учреждение на основании федерального закона Семейного фонда могло бы стать важной институциональной предпосылкой для поиска путей их решения. Организация конкурсов для семейного бизнеса могла бы стать одним из главных направлений деятельности такого фонда.

Актуальность исследования связана с отсутствием в российской правовой доктрине комплексного анализа причин правоприменительной асимметрии, включая субъективную трактовку «интересов ребёнка» и отсутствие процессуальных критериев оценки родительской компетентности. Практическая значимость работы заключается в её направленности на гармонизацию законодательства и правоприменительной практики, что соответствует целям защиты прав ребёнка.

Цель. Исследование направлено на выявление системных правовых барьеров, ограничивающих реализацию отцовских прав в судебной практике, и разработку рекомендаций по внесению изменений в семейное законодательство с целью минимизации гендерно обусловленных предубеждений при определении места жительства ребёнка.

Задачи: выявить дискриминационные паттерны в спорах о месте жительства ребёнка через анализ судебной практики, проанализировать коллизии применения норм Семейного кодекса Российской Федерации о равноправии родителей и предложить механизмы устранения гендерных предубеждений в юрисдикционной деятельности.

Методология. Исследование основано на синтезе сравнительно-правового анализа судебной практики, качественного casestudy и системного подхода к оценке правоприменительных коллизий в рамках норм Семейного кодекса Российской Федерации, направленных на минимизацию субъективизма при определении места жительства ребёнка.

Результаты. Анализ более 120 судебных решений выявил, что в 73% случаев отцам отказывали в изменении места жительства ребёнка из-за стереотипного восприятия родительских ролей, несмотря на наличие доказательств их компетентности. Разработаны критерии оценки «интересов ребёнка» (привязанность, условия воспитания, психологическая экспертиза) и предложены поправки в статью 66 Семейного кодекса Российской Федерации, закрепляющие презумпцию совместной опеки как механизм минимизации гендерных предубеждений.

Вывод. Исследование подтвердило наличие системной дискриминации отцов в судебной практике, обусловленной гендерными стереотипами и пробелами в интерпретации норм Семейного кодекса Российской Федерации. В качестве правового решения предложена модель гармонизации законодательства через презумпцию совместной опеки, стандартизацию оценки родительской компетентности и внесение изменений в статью 66 Семейного кодекса Российской Федерации.

Семейный кодекс РФ фиксирует личные права супругов, неимущественные права детей, родителей, иных членов семьи, но предусматривает возможность компенсации морального вреда только добросовестному супругу при признании брака недействительным. Вопрос об использовании института компенсации морального вреда в семейных правоотношениях является спорным и поддерживается в настоящее время только доктриной. Анализ судебной практики показывает, что суды не согласны с возможностью компенсации морального вреда при нарушении семейных прав. Актуален и вопрос о необходимости учета супружеских отношений для компенсации морального вреда при причинении вреда здоровью одним из супругов другому. В связи с этим авторами проведен анализ научных точек зрения по теме исследования, изучены материалы судебной практики, в результате чего было установлено, что институт компенсации морального вреда может быть использован для более эффективной защиты нематериальных прав супругов, родителей, детей. К примеру, при нарушении права на общение с ребенком отдельно проживающего родителя. Проанализированы супружеские правоотношения и отношения между родителями и детьми, в которых компенсация морального вреда может быть продуктивным способом защиты нарушенных прав. По результатам проведенного анализа действующего законодательства, доктринальных источников и материалов судебной практики сделан вывод о том, что компенсация морального вреда как мера ответственности в полной мере применима при защите семейных прав, но не предусмотрена действующим законодательством.

Сегодня существует проблема определения места проживания детей с одним из родителей. Мы считаем, что необходимо дополнить семейное законодательство, касательно оснований определения места жительства. Государству необходимо учитывать новые аспекты семейной жизни бывшего супруга, с которым суд определяет место жительства ребёнка, с целью исполнения обязанности по защите детства.