SCI Библиотека

В статье представлены проблемы исследования обереговых функций в домовой росписи Алтая. Анализируются характерные мотивы и символы, их семантика и связь с традиционными верованиями славян. Символы классифицированы по их функциональному и обереговому значению с применением сравнительного анализа с другими урало-сибирскими росписями. Представлен структурно-семантический анализ этнографических образцов Алтайского края. Источником послужили фотоматериалы альбома «Русское декоративно-прикладное искусство на Алтае», в котором собраны этнографические образцы из сел Топольное, Туманово, Черемшанка и Сибирячиха (альбом хранится в фонде Московского всесоюзного музея декоративно-прикладного и народного искусства). Исследуется обереговая функция, а также роль росписи в защите жилища. Рассматривается строение внутреннего убранства помещения, устройство крестьянской избы, выявляются закономерности зонирования пространства: передний угол и рабочая зона, а также деление на ярусы. Анализируются региональные особенности росписи, влияние мифологических представлений и связь с другими видами народного искусства. Рассматриваются различные виды композиций, выявляются обереговые формы: растительные, животные, магические знаки (круги, венки). Эти формы часто располагаются в ключевых местах дома: дверных проемах, окнах, наличниках, стенах и простенках, а также потолках. Особое внимание уделяется эволюции обереговых мотивов, проводится сравнительный анализ с периодами переселения славянских этносов в Алтайском крае. Сделаны выводы о том, что алтайская домовая роспись является следствием миграции урало-сибирской росписи, а также о том, что обереговые формы урало-сибирской домовой росписи на Алтае представляют собой богатый синтез символических элементов, служащих защите и укреплению семейного очага. Рассматривается проблема сохранения культурного наследия Алтая.

В оптике исследований неопределенности рассматривается процесс накопления знаний о сообществах коренных народов Таймыра и формирования музейных коллекций на примере нескольких кейсов, охватывающих деятельность Комитета Севера, Красноярского краеведческого музея (Государственный музей Приенисейского края) и Музея антропологии и этнографии в первые десятилетия после революции. Главной целью исследования стала попытка установить, как музеефикация бытовых предметов и изучение признанных на государственном уровне «отсталыми» и «архаичными» традиционных жизненных практик в логике большевиков должны были приблизить победу над «отсталостью», переход к оседлому образу жизни, коллективизацию и модернизацию хозяйства, интеграцию коренного населения в советские структуры. Представляется верным утверждать, что сила опыта, создаваемого музеем или иным учреждением культуры, использовалась для поддержания нарратива о скором переходе коренных северян к социализму, который должен был ознаменовать обеспечение предсказуемости жизни. Исследовав деятельность краеведческого пункта Хатангской культбазы и музейно-экспедиционную работу известных этнографов-североведов Б.О. Долгих и А.А. Попова, сделан вывод, что борьба с неопределенностью происходила в двух измерениях: а) само накопление информации о кочевниках позволяло власти эффективнее определять способы и формы управления территориями; б) репрезентация культур северных кочевников в «модернизирующем» дискурсе эксплицитно представляла путь от «первобытного» состояния «на грани вымирания» к социализму и «цивилизации». Работа также показала, что само означивание вещей и практик через превращение их в экспонаты во многом заложило основы советской политики работы с индигенным наследием, которая получила развитие в последующие годы. Исследование основывается на архивных материалах фонда Комитета Севера (ГАРФ) и публикациях, посвященных экспедиционной деятельности и сбору таймырских музейных коллекций исследуемого периода. Автор также выражает благодарность своим коллегам по работе над иссле