ТЕХНОЛОГОС

Несмотря на временную и концептуальную дистанцию между доктринами Августина и Канта, в их мышлении обнаруживается множество родственных положений. Это, во-первых, позволяет классифицировать их по тематикам трех кантовских «Критик» и прочитывать Августина по-кантовски. В сфере теоретической философии общим для них центральным моментом является априоризм, ставший в Новое время основой для утверждения ведущей роли субъекта в познании. И хотя Кант объявил себя совершившим в философии этот «коперниканский переворот», Августин в данном отношении по праву считается «первым человеком модерна». В практической философии их близость заметна, если сопоставить августиновское доказательство бессмертия души и кантовский постулат чистого практического разума. В области эстетики конгениальность мыслителей проявляется принципиальным образом в том, что оба говорят об эстетическом наслаждении как о «незаинтересованном удовольствии», а также в том, что и Августин и Кант проводят дифференциацию между формами рационального (логического) и эстетического суждений. Однако, во-вторых, для постижения глубины логического развития философии в ее истории особенно важна попытка прочитать Канта по-августиновски в общеметодологическом аспекте. Оба философа в стремлении осуществить проект метафизики исходят из (скептической) критики догматизма. Тогда как Кант замкнул мышление в границах субъективности (видимости), Августин диалектически снял их, показав, что субъект внутри себя освобождается от видимости и потому обладает истинным (объективным) знанием. Главное же - то, что посредством историко-философского нарратива о скрытом платонизме Новой Академии Августин вовлекает скептицизм в целесообразный процесс развития идеи философии, способствуя лучшему пониманию того, что критицизм Канта инкорпорирован в органическое единство всеобщей философской логики.

И. Кант оставил последующей теологии трансцендентальные проблемы – когнитивного статуса понятия Бога, адекватности знания о Нем, роли понятия Бога в реализации задач разума и др. К настоящему времени трансцендентальная теология претерпела значительное развитие, многие ее аспекты были взяты на вооружение неопротестантизмом. В обобщенном виде трансцендентальная теология представляется сейчас проектом тотальной рационализации и универсализации религии – религией «в пределах только разума». В связи с этим вызывают интерес две задачи: выявление ее существенных моментов с одной стороны, и ее исторической преемственности с другой. В статье на основе работ Д. Бонхеффера, Б. Лонергана, К. Ранера, Ш. Огдена, М. Ковалика и др. рассматриваются признаки современной трансцендентальной теологии как направления философских исследований, заложенного И. Кантом. В качестве таковых фиксируются: рационализация всех аспектов религии, понимание догматов как априорных идей, опора на общечеловеческие принципы мышления и нравственности, согласие религии с необходимыми логическими и онтологическими истинами, построение единой теории межконфессиональной нормативности и др. Выясняется, унаследованы ли эти содержательные позиции из кантовского взгляда на религию. Сравнение выделенных моментов с теологическими идеями Канта показывает, что это во многом не так. Трансцендентальная теология действительно предполагает априорность религиозных идей, наличие в религиозной доктрине зависимых от разума необходимых онтологических истин, широко понимаемый критицизм и известную степень автономности морального сознания от религиозного, однако в остальных пунктах, включая рациональность религиозных принципов, возможность доказательства существования Бога и религиозный универсализм, наблюдается значительное расхождение.

Статья посвящена реконструкции воззрений И. Канта на проблему прощения. Несмотря на то, что немецкий философ в своих текстах крайне мало говорит о прощении, проявляя поразительную сдержанность в отношении этой темы, в корпусе его сочинений тем не менее можно найти достаточно косвенных указаний на то, что проблема прощения была для него значимой. Это обстоятельство является одной из причин, почему в данном исследовании кантовский взгляд на прощение раскрывается в связи с целым рядом смежных проблем, которых Кант касается при разработке своей этики и философии религии. Речь идет прежде всего о таких важных моральных, правовых и теологических сюжетах, как вина и наказание, ненависть и жажда отмщения, автономия и гетерономия воли, борьба доброго принципа в человеке со злым, революция сердца и перемена в образе мыслей, Божественная благодать и человеческое милосердие. В статье показано, что прощение и миролюбие (placabilitas) Кант считает долгом добродетели, то есть широкой обязанностью. Максиму непрощения он, напротив, полагает противоречащей моральному долгу. В основе кантовского подхода лежит убеждение, что все люди нуждаются в прощении, поскольку на каждом лежит бремя вины в силу радикальной склонности человека ко злу. В исследовании отстаивается тезис о том, что прощение, по Канту, предполагает интеллигибельное восполнение времени, которое прощающий дарует своему обидчику в ответ на его решение морально преобразиться и следовать по пути добродетели. Вместе с тем подчеркивается, что для Канта событие прощения ни в коей мере не может быть основанием для отмены наказания, поскольку совершенный поступок нельзя аннулировать, а вину загладить. В статье также отмечается, что для разрешения противоречия между долгом прощения и неотвратимостью наказания Кант находит элегантное решение - идею удвоения морального субъекта.

Антиномичное понимание разума входит в основу всей критической философии Канта. Однако такое понимание не находит своего явного выражения в том систематическом учении о человеке, которое разрабатывает Кант. Тем не менее принцип антиномичного понимания всего человеческого существования также лежит в основе Антропологии Канта и находит свое выражение в том разумном усилии, которое необходимо человеку, чтобы «делать себя». Тем самым Кант предвосхищает ту постановку вопроса о человеке, которая характерна для экзистенциализма XX века. Чтобы увидеть эту связь, требуется изменить привычный взгляд на антиномию как на формальное или диалектическое противоречие одного только разума. По общему смыслу критической философии Канта антиномия представляет собой неразрешимое противостояние законов существования человека как конечного существа. Такой взгляд на антиномизм человеческого существования обусловлен той интерпретацией метафизики Канта, которую обосновывает Хайдеггер. Человек, поскольку он действует прагматически, всегда находится в антиномичной ситуации экзистенциального выбора одного из возможных решений. Законы разума приобретают свою нравственную силу только при том условии, что субъект осмысленно преодолевает свои естественные склонности, продиктованные законами природы. В Антропологии Канта идея антиномизма выходит за пределы антиномий чистого и практического разума, что открывает перспективу раскрыть антиномичную связь языка и мышления. Этот подход возник и развивался в русской философии XIX и XX веков. Итоговым является вывод, что осмысленным (разумным), а потому и свободным может быть лишь такой акт, действие или поступок, которые в своей познавательной, прагматической или моральной необходимости напряжены сознанием иной возможности. Разумность и свобода человеческого существования конституирована этим напряжением.

Проблематика реальности с необходимостью включается в любую основательную философскую систему. Трансцендентальная философия И. Канта не является исключением. Однако традиционно Канта понимают как идеалиста и конструктивиста, и на этом основании не особенно продуктивными кажутся попытки реконструировать его «представления о реальности». В статье ставится именно такая проблема - прояснить понимание Кантом этого вопроса, тем более что понятие реальности является одним из наиболее часто употребляемых терминов. В первой части статьи анализируются онтологические структуры философии Канта и проблемы, связанные с отношением явления, ноумена и вещи в себе, их сложной координацией. Во второй части рассматривается вопрос о значении проблематики объективного для прояснения представлений о реальности. В третьей части анализируются оценки метафизического проекта Канта в исследованиях С. Л. Катречко, В. В. Васильева, С. А. Чернова, А. Н. Круглова, В. Е. Семенова. У исследователей кантовской философии нет согласия в том, как следует определить форму теоретической аналитики, заданной «Критикой чистого разума», является ли она продолжением метафизической традиции, можно ли ее в определенном смысле отнести к онтологии, является ли она новой - трансцендентальной - логикой или все-таки следует относиться к ней как к «критическому методу»? У самого Канта можно найти основания для противоречивых ответов относительно целей его критической философии. Прояснению причин такого рода разногласий последователей философии Канта и ее аналитиков посвящена эта статья. В «тени Канта» оказывается вся дальнейшая европейская философия, так или иначе ориентированная на антиреалистические основания аналитики, в частности феноменологию и антиреализм. Цель этой статьи заключается в том, чтобы реконструировать онтологические основания критического метода Канта и прояснить в этом контексте его понимание реальности.

В статье анализируется понятие рефлексии в философии Канта. Различение сознания
( Bewuβtsein ) и мышления ( Denken ) в структуре кантовского опыта позволяет выделить разные функции рефлексии. Показано, что в «Трансцендентальной логике» рефлексия рассматривается прежде всего как средство контроля процесса познания. Трансцендентальная рефлексия направлена на осознание отношения познавательных способностей (чувственности и рассудка) и осуществляется как их трансцендентальная топика. Поскольку, однако, обратной стороной осознания способа данности предмета является осознание самого субъекта познания, постольку трансцендентальная рефлексия имеет еще имплицитный экзистенциальный смысл. Поэтому рефлексия в «Критике чистого разума» выступает как «сознание о сознании». В отличие от такого понимания в «Критике способности суждения» рефлексия понимается по-другому. Если определяющая способность суждения связывает уже имеющиеся созерцания с понятиями, то рефлективная способность суждения служит для поиска общих понятий. Поэтому в «Критике способности суждения» рефлексия в модусе рефлективной способности суждения понимается как «мышление для мышления». Указано, что в этом случае принципом для действия определяющей способности суждения является принцип целесообразности; только в этом случае возможен поиск общего понятия для особенных эмпирических явлений, данных в опыте. Показано, что поиск такого правила для определяющей способности суждения осуществляется рефлексивной способностью суждения. В последнем случае она выступает в модусе телеологического суждения, связывающего воображение не с понятием рассудка, а с правилом (принципом) цели разума. Но в чистой рефлексии рефлектирующее суждение направлено исключительно на самого себя и само себе задает принцип своей деятельности. Это значит, что в этом модусе эстетического суждения рефлектирующая способность является выражением чистой субъективности субъекта. Делается вывод, что кантовское учение имплицитно содержит многие моменты, которые становятся предметом анализа в современной философии.

Данная статья - результат практически текстуального прочтения II части «Критики чистого разума» Канта. Метод автора предполагал как можно ближе держаться к тексту и контексту и задаваться только теми вопросами, которые непосредственно генерировались текстом. При этом все предварительные позиции должны были, по возможности, быть редуцированы. Результаты проделанной работы сводятся к следующему. 1) Трансцендентальный аппарат разума - инструментарий и ресурс, который может быть уподоблен материалам и планам хорошо продуманного строительства. 2) Автор был воодушевлен словом die Zucht, к которому Кант сводил понимание дисциплины чистого разума (в сугубо негативном аспекте). Разум - это критическая узда, позволяющая человеку осуществить тотальный (в идеале) контроль над своими чувствами, взглядами, крепостью и продуктивностью своего интеллекта, высшими метафизическими ценностями, - то есть стать свободным. 3) Автор не мог обойти стороной непропорционально большое место, которое занимает в изложении дисциплины чистого разума сравнение математического и философского познания. Разгадка двух этих противоположных методов, вырастающих из одного и того же трансцендентального корня, приводит нас к фундаментальному различию между формой феномена (пространство/время) и тем, что в ней явлено. Вместе с тем автор настаивает на допущении особого рода реальности, в которой существуют математические фигуры и символы и в которой их конструирует чистое созерцание. 4) В статье освещены все тонкости, связанные с соотношением дисциплины (Zucht) и свободы (и даже аподиктичности) разума как в эпистемологическом, так и в социальном плане.

В первой половине 1960-х годов Особым конструкторским бюро № 1 была создана межконтинентальная баллистическая ракета РТ-2. Применение новой ракеты в Ракетных войсках стратегического назначения (далее - РВСН) предполагалось в составе ракетного комплекса типа «Отдельный старт». Она должна была стать достойным ответом американским «Минитменам».

Для летно-конструкторских испытаний ракеты РТ-2 были созданы экспериментальная испытательная база (технические и стартовые позиции, командно-измерительный и вычислительный комплексы) и объекты инфраструктуры (дороги, мосты), подготовлены поля падений и мишенные поля, сформированы испытательные воинские части, а также подготовлен персонал.

В 1966-1968 годах были проведены летные испытания ракеты РТ-2 в составе ракетного комплекса 15П098. Несмотря на то, что по точности стрельбы и забрасываемому весу ракета РТ-2 не соответствовала американским «Минитменам», она была принята на вооружение и ее модифицированная версия находилась на боевом дежурстве до 1994 года.

Ракета РТ-2 стала первой отечественной твердотопливной межконтинентальной баллистической ракетой. Оригинальная компоновочная схема и новая система управления позволили ей «почти догнать» по характеристикам «Минитмен-2» и создали предпосылки для дальнейшей модернизации. Прекрасная шахтная пусковая установка, лучший на то время командный пункт, первые системы дистанционного управления и контроля и немногочисленный обслуживающий персонал сделали ракетный комплекс с этими ракетами одним из лучшим в РВСН на начало 1970-х годов.

Целью настоящей статьи является обобщение сведений о проведении летно-конструкторских испытаний ракеты РТ-2 на 53-м Научно-исследовательском испытательном полигоне МО СССР (г. Мирный Архангельской области). Для достижения цели работы автором использовались помимо официальных документов и технической документации сведения из архивов испытательных воинских частей и воспоминания участников событий.

Анализируется начальный этап создания плавучих научно-измерительных пунктов (НИПов) для обеспечения испытаний и эксплуатации космических летательных аппаратов во время их прохождения над пространством Мирового океана. Подчеркивается, что первоначально плавучие НИПы создавались путем переоборудования уже построенных гражданских судов (преимущественно сухогрузов). В исследовании представлены основные государственные и ведомственные документы, на основании которых проводилось переоборудование ранее построенных гражданских судов: сухогрузов, теплоходов, лесовозов; названы заводы, на которых осуществлялось переоборудование, проекты, на основе которых переделывались суда, а также описана организация испытаний судов на океанских просторах. Рассматривается процесс совершенствования научно-измерительной техники по мере создания океанографических экспедиций в Тихом океане (ТОГЭ-4 и ТОГЭ-5) и плавучего телеметрического комплекса для Атлантического океана, которые впоследствии функционировали как самостоятельные воинские части, подчиненные командованию РВСН и военно-космическим войскам. Утверждается, что полученный в результате эксплуатации этих судов опыт был творчески использован позже при строительстве специальных судов, оборудованных как командно-измерительные комплексы для отслеживания и управления ракетно-космической техникой. Авторы исследования особо подчеркивают роль ленинградских ученых, конструкторов и судостроителей на начальном этапе создания отечественного «космического флота».

Представлена общая характеристика проектно-конструкторской деятельности Особого конструкторского бюро № 43 (ОКБ-43, г. Ленинград) периода эвакуации в республику Марий Эл (г. Йошкар-Ола) 1941-1945 годов.

Актуальность исследования обусловлена отсутствием специальных обобщающих работ по указанной теме и возникшей потребностью введения в научный оборот материалов государственных и ведомственных архивов, ранее не публиковавшихся и рассекреченных только по заявлению авторов данной публикации в 2023 году.

Последовательное выявление и изучение названных материалов, сопоставление документов с сохранившимися образцами материальной части позволяют осмыслить вклад данной проектно-конструкторской организации в создание военной техники в СССР в 1940-е годы, а также составить представление о месте и значении этого периода в деятельности ОКБ-43. Для решения указанной задачи потребовалось определить и проанализировать основные направления разработок 1940-х годов в сравнении с периодом 1930-х годов - предыдущим этапом деятельности данной организации. В частности, указываются причины изменения профиля проводимых конструкторским бюро опытно-конструкторских работ.

В результате проведенного исследования был выявлен перечень важнейших разработок рассматриваемого периода, проведена их систематизация. Среди выполненных проектов выделяются артиллерийские орудия, установки вооружения для укрепленных районов, зенитные и морские установки вооружения, стрелковое оружие, пулеметные станки, мобильные средства индивидуальной и коллективной бронезащиты и др.

Делается вывод о значении данного этапа для общей истории развития и деятельности ОКБ-43 по созданию стрелково-пушечного вооружения и военной техники СССР.

История функционирования и развития отечественного военно-промышленного комплекса является одной из малоизученных страниц военной истории России. Одним из ее аспектов является история деятельности отечественного института военной приемки.

Настоящая публикация раскрывает опыт организации контроля качества и приемки минометов и мин военным представительством Главного артиллерийского управления Красной армии на Кузнецком текстильном машиностроительном заводе (завод № 748) в 1941-1943 годах. Характеризуются основные проблемы, с которыми столкнулось производство во второй половине 1941 года. Анализируются и оцениваются меры, реализованные предприятием и военным представительством в первом и втором периодах войны и направленные на расширение объемов выпуска военной продукции, а также на снижение ее брака.

При подготовке публикации использовались историко-генетический и системный методы. В качестве вспомогательного метода исследования был использован статистический метод.

Автор приходит к выводу, что в годы войны военное представительство было вынуждено заниматься как контролем качества и приемкой военной продукции, так и помощью предприятию в освоении производства минометов и мин. Военным приемщикам приходилось балансировать между необходимостью увеличения производства военной продукции и сохранением ее качества на должном уровне. К концу 1942 года выпуск изделий военного назначения на Кузтекстильмаше был налажен. По мнению автора, завод № 748, а вместе с ним и город Кузнецк внесли существенный вклад в победу советского народа в Великой Отечественной войне.

Моисей Абрамович Длугач - один из тех руководителей военной поры, кого называют «генералами промышленности»: инженер-металлург, директор крупнейших машиностроительных предприятий, партийный организатор высокого ранга. Несмотря на яркий след, оставленный М. А. Длугачом в Ленинграде (1940-1942 гг.) и на Урале (1943 г.), доступная информация о его трудовом пути весьма отрывочна, а отдельные данные носят фиктивный характер. Задача публикации - реконструировать жизненный и трудовой путь заслуженного деятеля индустрии, попытаться оценить его вклад в дело Победы. Показать на примере работы М. А. Длугача особенности руководства промышленностью СССР в 1940-х годах. В основу публикации положены материалы из фондов Центрального государственного архива историко-политических документов Санкт-Петербурга: личные дела руководителей, докладные записки по вопросам организации производства и эвакуации из Ленинграда, стенограммы выступлений. За пять лет М. А. Длугач прошел путь от техника литейного цеха до отраслевого секретаря Ленинградского горкома. С началом войны на его плечи легла весомая доля ответственности за организацию выпуска новых видов вооружений. После эвакуации танкового и артиллерийского производств Кировского завода, проведенной под его руководством, М. А. Длугач возглавил оставшиеся в городе рассредоточенные цеха предприятия, занимая должность директора Кировского завода с конца 1941-го до начала 1943 года. В 1943 году около полугода возглавлял Челябинский Кировский завод, в дальнейшем был переведен в Чирчик. В должности директора Чирчикского завода «Средазхиммаш» принимал участие в осуществлении «атомного проекта». На пике своей карьеры М. А. Длугач неизменно оказывался на самых ответственных направлениях работы - отвечал за ленинградское машиностроение, за выпуск танков на Урале, за производство тяжелой воды для ядерных реакторов. Вклад М. А. Длугача в поддержание обороноспособности СССР не должен быть забыт.