Структурализм и постструктурализм — союзники или соперники? Каковы взаимосвязи между поэтикой русской формальной школы и новейшей структуральной поэтикой? И в чем суть постструктуралистского «разрушения» поэтики? Почему, едва пережив стремительный взлет, французская структурализм и постструктурализм быстро угасли?
Обсуждены возможности преодоления традиционных установок классического трансцендентализма в современных познавательных практиках.
В книге Э. Тоффлера рассказывается о том, что история человечества развивается драматично. Одна волна сменяет другую. Таких стадий в истории американский философ насчитывает по крайней мере три. Была цивилизация, которая выросла из владения землей. Потом родилась индустриальная цивилизация. Сейчас мир переходит к Третьей волне.
Ее пароль — информация. Информатизация общества чревата катаклизмами. Преображается технология, политика, семья. Но зато рождается цивилизация будущего, которая во всех отношениях будет иной, мало похожей на наше сегодняшнее бытие…
Понятия «события» и «смысл» рассмотрены с точки зрения синергетических феноменов языка на материале современной философии науки, математики и физики, теорий топологии, фракталов, самоорганизации и логики.
Были использованы некоторые идеи и подходы, разработанные в феноменологии, герменевтике и экзистенциализме. Обсуждены возможности использования и преодоления языка и некоторых базисных установок классического трансцендентализма в современные познавательные практики.
В предлагаемой книге читатель найдёт первоисточники по древнейшему периоду греческой философии и сводку результатов монографических исследований, посвящённых той же области истории мысли. В досократическую эпоху наука и философия составляли одно нераздельное целое, поэтому здесь приводятся не только собственно философские учения о принципах всего сущего, но также описывается картина зарождавшейся европейской науки во всей ее широте.
«Время и рассказ» — самое крупное произведение известного французского философа П. Рикёра, ставшего целью обосновать единство человеческой культуры. В античной и средневековой философии, у Аристотеля и Августина он находил истоки парадигм, характерных для всей последующей западной культуры. Прослеживая развитие этих парадигм в разных повествовательных полях — истории, художественной литературе, философии с античности до наших дней, он делает вывод о том, что все формы повествовательности, по-разному осмысливающие и выражающие временной человеческий опыт, имеют глубокое родство. Каждая из них выражает апории временного человеческого опыта, является средством их разрешения и таким образом включает личное время во время человечества, а времени человечества помогает соотнестися со временем мира. На русском языке публикуется впервые.
«Время и рассказ» — самое крупное произведение известного французского философа П. Рикёра, ставшее целью обосновать единство человеческой культуры. В античной и средневековой философии, у Аристотеля и Августина он находил истоки парадигм, характерных для всей последующей западной культуры. Прослеживая развитие этих парадигм в различных повествовательных полях — истории, художественной литературе, философии с античности до наших дней, он делает вывод о том, что все формы повествовательности, по-разному осмысливающие и выражающие временной человеческий опыт, имеют глубокое родство. Каждая из них выражает апории временного человеческого опыта, является средством их разрешения и таким образом включает личностное время во время человечества, а времени человечества помогает соотнести с временем мира. На русском языке публикуется впервые.
Данная книга — плод многолетнего труда П. П. Гайденко, философа, известного как в нашей стране, так и за рубежом своими исследованиями экзистенциальной тематики. Автор рассматривает своеобразие онтологии, в центре которой — проблема человеческого существования, соответствующего своей свободе и свой смысл в прорыве к трансцендентному — запредельному и непостижимому началу всего сущего.
В книге анализируется трагический опыт “конечного существования” С. Киркегора, экзистенциальная философия М. Хайдеггера, К. Ясперса, Н. А. Бердяева, герменевтика В. Дльтяя, М. Шелера, Г. Гадамера, Ю. Хабермаса и др.
Издание рассчитано на читателей, интересующихся проблемами философии и теории культуры.
Работа Жиля Делеза (1925–1995), известного французского философа, «Морсель Пруст и знаки» (первая авторская версия), напоминает по форме своеобразный комментарий к многотомной оппозиции М. Пруст «В поисках утерянного времени», является по сути серьезной философской аналитикой знака и текста как таковых.
Многие сюжеты и темы, уже знакомые отечественному читателю по различным публикациям на русском языке, находят в предлагаемом вниманию читателя тексте Ж. Делеза свое расширенное выражение. Сборник включает также две статьи философа «По каким критериям узнают структурализм» и «Мистерия Аріады по Ницше».
Книга адресована широкому кругу читателей, заинтересовавшихся философской и филологической проблематикой.
Трактат «Бытие и время» вышел впервые весной 1927 в издававшемся Гуссерлем Ежегоднике по феноменологии и феноменологическому исследованию т. VII и одновременно отдельным оттиском.
Настоящая, появлявшаяся девятым изданием перепечатка по тексту не изменена, однако вновь просмотрена в отношении цитат и пунктуации. Номера страниц перепечатки согласуются вплоть до малых отклонений с таковыми прежних изданий. Вводившееся в предыдущих изданиях обозначение «Первая половина» вычерктнуто.
Вторую половину спустя четверть века уже нельзя присоединить без того чтобы была по-новому представлена первая. Ее путь остается между тем еще и сегодня необходим, если вопрос о бытии призван поддвигать наше присутствие.
То, что моя философия признана достойной алфавитной архитамизации в этом словаре, составляет большую часть для меня. Меня не раз обвиняли в обывновлении изменять свои философские взгляды, и, поскольку это правда, словарь предоставляет читателям возможность убедиться в этом. Сам я ни в коей мере не стыжусь изменений во взглядах. Кто из физиков может похвастаться, что его взгляды не изменились с 1900 года?
В науке люди меняют взгляды, когда становится доступным новое знание, но философия в умах многих сближается скорее с теологией, чем с наукой. Теолог провозглашает вечные истины, и вера остается неизменной со времен Никейского собора. Там, где никто ничего не знает, нет смысла менять точку зрения. Но философия, которую я чточу и которой строюсь, — это постоянное движение, развитие, изменение. Те, кто этого не понимают, не имеют ни малейших шансов понять философию.
