В статье представлен анализ телесериалов «Штрафбат», «В круге первом» и «Ликвидация», охватывающих военный и послевоенный периоды в СССР. Рассматриваются закономерности режиссерского восприятия столкновения отдельной человеческой судьбы с государственной машиной в контексте трагических исторических событий. Анализируется идея государства в коллективном сознании, воплощенная в трех различных теленовеллах. В финале своей статьи автор приходит к выводу, что отношения человека и государства — это одна из ведущих тем и для создателей, и для зрителей. Такие идеи, как верность родине, гордость за отечество и за народ, за историю государства, переживание единства всех граждан являются определяющими и для героев сериала, и для зрителей. Очевидно, что перед создателями сериалов стоит диктуемая самим временем задача переосмысления отечественной истории в художественных образах.
Небольшое по объему историческое исследование отличается разнообразием представленных автором тем: географическое положение Армении, климат, почвы, полезные ископаемые, животный мир; происхождение армянского народа и его язык, национальный характер и обычаи, священные книги. Основная часть издания посвящена государственной истории Армении с 2107 г. до Р. Х. по 1393 г., разделенной на восемь периодов. Отдельно говорится о переселении армян и их колониях.
Конфуцианские идеи глубоко укоренились в китайской традиционной культуре, сыграв решающую роль в формировании и развитии традиционного музыкального искусства Китая. Данное исследование сосредоточено на исторической эволюции и современной трансформации конфуцианской музыкальной мысли, системно анализируя философское содержание, социальные функции и практическую ценность её теоретической системы в контексте различных исторических эпох. Работа развивается в трёх ключевых направлениях: первая часть посвящена теоретической системе древнеконфуцианской музыки, рассмотрение того, как древнее конфуцианство интегрировало музыку в космологическую парадигму «единства Неба и человека» (天人合 一), формируя этико-педагогическую систему на основе триадической системы взаимодействия «звук - эмоция - добродетель» (声- 情-德); вторая часть посвящена Философии конфуцианской музыки в эпоху модернизации, Анализ теоретической реконструкции конфуцианской музыкальной философии в условиях модернизационного поворота Нового времени, где традиционная «ритуально-музыкальная система» (礼乐制度) трансформировалась под влиянием западного рационализма и технократической цивилизации в «эстетику душевной природы» (心性美学); третья часть посвящена практической ценности в современном обществе, исследование путей креативной трансформации конфуцианской музыкальной теории в условиях глобализации и цифровых технологий через призму культурного управления, образовательных практик и экологической этики. Настоящее исследование преодолевает одномерную историко-философскую нарративизацию, выявляя имманентную логику «изменчивости-неизменности» （变-不变）конфуцианской музыкальной теории через триаду методологических перспектив: философская онтология, политическая социология и культурная праксеология. Данные выводы формируют теоретический базис для реинтерпретации традиционных культурных ресурсов в условиях modernity, одновременно предлагая эпистемологические ориентиры для реабилитации гуманистического измерения в эпоху технологической детерминации.
В двадцать первый том Сочинений К. Маркса и Ф. Энгельса входят произведения Энгельса, написанные с мая 1883 по декабрь 1889 года.
Это был период относительно «мирного» развития капитализма, период, когда начали складываться предпосылки перерастания домонополистического капитализма в монополистический капитализм, когда шло собирание сил пролетариата для предстоящих революционных боев. «Запад с буржуазными революциями покончил, — указывает В. И. Ленин, характеризуя этот период, — Восток до них еще не дорос» (В. И. Ленин. Соч., 4 изд., т. 18, стр. 545).
Двадцатый том Сочинений К. Маркса и Ф. Энгельса составляют два главных произведения Энгельса — «АнтиДюринг» и «Диалектика природы». Эти произведения были созданы в период с 1873 по 1883 год. Отдельные добавления к ним были сделаны Энгельсом уже после смерти Маркса, т. е. после 1883 года; важнейшим из них является предисловие ко второму изданию «АнтиДюринга», написанное в 1885 году.
Десятилетие 1873—1883 гг. было периодом быстрого, но сравнительно мирного развития капитализма. Вместе с тем к этому времени в истории капиталистического способа производства наметился существенный перелом. Для передовых промышленных стран Европы 60-е и 70-е годы XIX века, — как указывал В. И. Ленин, — были высшей, предельной ступенью развития свободной конкуренции. Мировой экономический кризис 1873 г. вызвал усиленный рост монополистических объединений. Начался период перехода от домонополистического капитализма к капитализму монополистическому, завершившийся на рубеже XIX и XX веков.
В статье разводятся две трактовки культуры: как культа и рационального построения; в последней автор в свою очередь различает семиотические, психологические и социальные нарративы. Анализируется характеристика культуры, предложенная Михаилом Гефтером: культура - это «отношение к тому, что человеку не дано непосредственно, но имеет для него спасительно-преобразующее значение». На основе нее автор утверждает, что человек культуру полагает, причем, не только мысля рационально, но и в плане веры. Двойная трактовка культуры - сакральная и рациональная складывается уже в античности и дальше воспроизводится применительно к разным культурным условиям. Рассматриваются исторические примеры такой трактовки: в архаической культуре, в средних веках в «Исповеди» св. Августина, в эпоху Возрождения Николаем Кузанским. Новоевропейская культура (социологи чаще говорят, модерн), по мнению автора, представляет собой последний вариант двух версий культуры. Поскольку культура модерна завершается, претерпевая глубокий кризис, представления о природе, личности и социальности, лежащие в основе культа модерна, перестают восприниматься в качестве сакрального основания, а рациональные построения перестают эффективно работать. В конце статьи обсуждаются идеи космической реальности, а также истории, выдвигаемые на роль нового культа следующей большой культуры («фьючекультуры»). Есть и другие претенденты на роль культа для фьючекультуры (мировые религии, Человечество, Разум, искусственный интеллект, диктатура и др.) но все они пока не принимаются основными участниками современного дискурса «Спасения». Автор, сравнивая разные исторические варианты “Спасения”, ставит вопрос, есть ли у человечества запас времени для решения «монблана» современных проблем современности.
История свободомыслия еще не написана. Еще не собраны, не изданы, не изучены многочисленные памятники потаенной литературы, которая существовала во все времена как реакция на попытки власть имущих заключить разум человека в оковы господствующей идеологии. В течение многих веков духовную жизнь общества сковывали религиозные догмы.
Свободная мысль в этих условиях принимала характер скепсиса, богохульства, порой открытого атеизма. Люди знали, на что они шли, чем рисковали, но угроза заточения, виселицы, плахи или костра не могла заглушить голоса совести, требовавшей от человека быть самим собой, т. е. мыслить самостоятельно, а не просто принимать на веру предрассудки.
В предлагаемой вниманию читателя книге делается попытка систематически проследить историю атеистических учений. Здесь излагается также марксистско-ленинское учение о религии и дается критический обзор основных современных направлений клерикально-религиозной идеологии.
Целью книги не является подробное изложение истории, вероучений и обрядов религий. Эти вопросы затрагиваются лишь постольку, поскольку это необходимо для освещения истории борьбы атеизма против религии в прошлом и настоящем. Большее внимание уделено современному состоянию и идеологии основных религий и церквей, а также христианских сект в СССР.
В октябре месяце 1963 года исполняется 250 лет со дня рождения Дени Дидро, крупнейшего идеолога предреволюционной французской буржуазии XVIII века, великого философа-материалиста, писателя и теоретика искусства, просветителя, главы энциклопедистов.
Нет ни одной области идеологии, в которой бы Дидро не сказал своего веского и нового для XVIII века слова. Он внес большой вклад в философию, технику, естественные науки, литературу, театр, искусство.
Показано, что земледелие на территории Байкальской Сибири, возможно, появилось еще в бронзовом веке, то есть еще две с половиной тысячи лет назад. Причем земледелие в это время было достаточно развитым - использовался бронзовый плуг. Конечно, какие культуры выращивались в этот период, неизвестно, но можно предположить, что это было просо обыкновенное (Panicum miliaceum), которое выращивалось здесь на протяжении всей древней истории Бурятии. Археологические данные показали, что в хунский период на территории Байкальской Сибири выращивали кроме проса, такие культуры, как пшеница, зерно пленчатое, голозерный многорядный ячмень (Hordeum vulgare L.). При этом зерна ячменя были похожи на современные китайские зерна ячменя, а зерна пшеницы по форме более всего напоминали современные китайские пшеницы видов Tr. Compactum и Tr. Asterium. В курумчинский период на территории Байкала сажали просо обыкновенное, пшеницу крупнозернистую, рожь, ячмень, коноплю. В период существования территории Бурятии в составе Монгольской империи выращивались такие культуры, как просо обыкновенное, гречиха, ячмень. Безусловно, эти данные говорят, что на протяжении всей истории на территории Байкальской Сибири народы, проживавшие здесь, привносили новые культурные растения и, видимо, пытались приспособить их к здешнему суровому климату. С приходом русских поселенцев земледелие наряду с рыбным и пушным промыслом стало основой экономики хозяйств населения. Безусловно, нам неизвестно, какие именно виды пшеницы, овощей и других культурных растений использовали жители Байкала в конце XVII и начале XVIII веков. Но можно предположить, что они впервые использовали первые шаги интродукции на территории Бурятии, используя в этих целях привозные культурные растения с европейской части России посредством торговых путей, либо использовали китайские культуры, которые приобретали в пограничных городах. Интересно то, что население в этот период действительно было не против некоторых сельскохозяйственных экспериментов.