Научный архив: статьи

Объектом данного исследования выступают карьерные представления юношей и девушек, обучающихся профессии педагога, предметом ˗ связь типов карьерных представлений с компонентами уверенности в себе у будущих педагогов. Цель исследования состоит в выявлении влияния уверенности в себе и ее компонентов на развитие типов карьерных представлений у будущих педагогов. Результатами работы являются данные о развитии отдельных типов карьерных представлений и компонентов уверенной в себе личности, а также связей между ними у юношей и девушек, будущих педагогов. Они могут стать основой для организации дальнейших исследований по проблеме развития карьерных представлений и уверенности в себе, а также практической работы по диагностике и развитию карьерных представлений и уверенности в себе у юношей и девушек. В работе использованы специально разработанная методика диагностики типов карьерных представлений; комплекс методик для диагностики компонентов уверенной в себе личности; методы математической статистики для обработки и анализа эмпирических данных. Новизна исследования состоит в выявлении возрастных особенностей в развитии типов карьерных представлений и установлении влияния уверенности в себе и ее психологических компонентов на развитие различных типов карьерных представлений у юношей и девушек. Полученные в работе результаты приводят к следующим выводам:1) у юношей и девушек, будущих педагогов, более всего развиты аттрактивный, социально-ориентированный, аффилиативный и авторитарный типы карьерных представлений и менее всего развиты прагматический и глористический типы; 2) все типы карьерных представлений у них в той или иной мере нуждаются в дальнейшем развитии; 3) у будущих педагогов наибольшую роль в развитии карьерных представлений играет самооценка способностей, затем по степени убывания этой роли идут оптимизм, самоэффективность, надежда, жизнестойкость, и автономная каузальная ориентация, склонность к риску и толерантность к неопределенности.

Статья посвящена актуальной проблеме изучения личностных детерминант и механизмов взаимодействия, влияющих на становление карьерной идентичности студентов колледжей педагогического профиля. Несмотря на теоретическую проработку отдельных аспектов, остается недостаточно изученным комплексное влияние личностных показателей, таких как различные виды академической мотивации, карьерно-адаптационные способности и психологические установки в отношении обучения, на процесс становления карьерной идентичности будущих педагогов, включая характер опосредующих механизмов. Целью исследования выступило выявление психологических показателей, выступающих предикторами карьерной идентичности у будущих педагогов на завершающем этапе обучения, и характер их взаимосвязи. Объектом исследования выступил процесс становления карьерной идентичности у студентов старших курсов, получающих среднее профессиональное образование по педагогическим направлениям. Предметом исследования явились личностные характеристики, выступающие предикторами становления карьерной идентичности у студентов педагогических колледжей. Выборка составила 102 респондента-студентов 3-их курсов педагогических колледжей. Использовался набор валидизированных психодиагностических опросников, направленных на диагностику психологических показателей карьерной идентичности, видов академической мотивации, карьерно-адаптационных способностей и психологических установок в отношении обучения. Статистическая обработка включала корреляционный, иерархический множественный регрессионный анализ и анализ эффектов прямых и косвенных медиаций. Научная новизна исследования заключается в уточнении комплексной взаимосвязи различных видов академической мотивации, карьерно-адаптационных способностей и психологических установок как прямых и опосредованных предикторов карьерной идентичности студентов педагогических колледжей. Установлено, что показатели мотивация самоуважения и карьерная адаптивность выступают положительными предикторами становления карьерной идентичности, тогда как интроецированная мотивация и воспринимаемые барьеры становления карьерной идентичности - отрицательными. Выявлены важные медиационные эффекты: барьеры развития полностью опосредуют связь между экстернальной мотивацией и карьерной идентичностью. Также интроецированная мотивация выступает медиатором во взаимосвязи между мотивацией саморазвития и карьерной идентичностью, причем трансформируется потенциально позитивное влияние стремления к саморазвитию в негативное. Полученные данные расширяют научные представления о психологических механизмах профессионального становления студентов педагогических колледжей и могут служить дополнительным источником научных данных для специалистов по разработке программ психолого-педагогической поддержки и сопровождения.

Психологическое благополучие и удовлетворённость базовых потребностей являются ключевыми индикаторами ментального здоровья и внутренней устойчивости личности. В условиях роста социальных трансформаций и цифровой изоляции всё большее внимание уделяется феномену одиночества как значимому фактору, способному подрывать психическое здоровье и снижать адаптационные ресурсы индивида. Актуальность изучения восприятия одиночества обусловлена тем, что различная когнитивная интерпретация этого состояния - как негативного, духовного, временного или физически ощутимого - может существенно модифицировать его влияние на личность. Недостаточная психологическая переработка и негативная окраска одиночества способны привести к снижению удовлетворённости базовых психологических потребностей, нарушению социального функционирования и утрате субъективного ощущения благополучия. В то же время конструктивная интерпретация одиночества может выполнять адаптивную функцию. Исследование направлено на выявление взаимосвязей различных аспектов переживания одиночества с психологическим благополучием, удовлетворенностью базовых психологических потребностей, социальным интеллектом и уровнем безнадежности. Применялись следующие методы: Шкала психологического благополучия К. Рифф (RPWB), Тест социального интеллекта Н. Холла (модификация Г. Резапкиной), Общая шкала удовлетворения базовых психологических потребностей (BPNSS), Шкала безнадежности Бека (BHS), а также Опросник переживания одиночества (Манакова). Статистическая обработка включала корреляционный анализ. Установлены значимые отрицательные взаимосвязи между негативными, духовными и физическими аспектами переживания одиночества и компонентами психологического благополучия, базовых потребностей и социального интеллекта. Позитивная интерпретация одиночества как временного явления положительно связана с самосознанием, самомотивацией, автономией и личностным ростом. Особенно выраженное деструктивное влияние оказывают духовное восприятие одиночества и страх ответственности. Исследование впервые осуществляет комплексный анализ взаимосвязей между разными аспектами переживания одиночества и четырьмя ключевыми психологическими параметрами: психологическим благополучием, удовлетворённостью базовых потребностей, социальным интеллектом и уровнем безнадёжности. Научная новизна заключается в эмпирическом подтверждении специфического характера влияния различных интерпретаций одиночества на каждую из этих сфер. Выводы. Результаты подтверждают, что влияние одиночества на личность определяется характером его интерпретации. Психологическая переработка и переоценка одиночества выступают как ключевые механизмы профилактики дезадаптации и поддержки психического здоровья. Дальнейшие исследования целесообразны в направлении разработки программ когнитивной интервенции и психологической профилактики негативных последствий одиночества.

В статье обсуждается еще один вариант связи души и тела. Но сначала автор рассматривает решение этого вопроса в Древнем мире, Аристотелем, Декартом и З. Фрейдом. У Декарта решение сводится к предположению, что телесный процесс (движение животных духов) создает условия для психического (страстей), а у Фрейда вырисовывается более сложная картина: душевные (психические) процессы создают условия для телесных трансформацией, а те, в свою очередь, - для новых душевных изменений. Собственный подход автор основывает на предположении, что между душой и телом в качестве посредников выступают сновидения и семиотические схемы. Для обоснования этого предположения он предлагает реконструкцию и объяснение двух кейсов (детского сновидения автора и подросткового воспоминания К. Юнга). Автор показывает, что все основные процессы, участвующие в построении сновидений, двояки: и психологические, т. е. относящиеся к душе, и физиологические, относящиеся к телу. Так желание как программа, это с одной стороны, семиотическое и психическое образования, в которых посредством языка заданы события, подлежащие реализации. С другой стороны, программа - физиологический процесс, создающий в организме давление и напряжение, требующие разрешения. Двойная природа программ и других процессов сновидения позволяет считать сновидения посредниками между душой и телом. В рациональном осмыслении главную роль играет построение схем. Схема - это построение (изобретение) индивида, позволяющая разрешить проблемную ситуацию, задать тем самым новую реальность и видение, открыть возможность по-новому действовать. В конце статьи автор проблематизирует вопрос о желании психолога и медика получить ответ на вопрос о том, как устроены механизмы, позволяющие переходить от души к телу и обратно, обусловливающие эти переходы. На его взгляд, подобная постановка вопроса не совсем правильная. Не переходы, а взаимообусловленность, одновременное действие души и тела, посредниками между которыми выступают сновидения и схемы.

Предметом исследования являются отношение к значимой жизненной ситуации, субъектность и объектность личности, риск развития постравматического стрессового расстройства (ПТСР) и качество сна у представителей гг. Мариуполь и Санкт-Петербург. Объектом исследования - студенты Мариупольского государственного университета им А. И. Куинджи и Герценовского университета. Цель исследования заключалась в установлении возможных взаимосвязей между субъектным отношением к жизнедеятельности и способностью преодоления последствий психологической травматизации (“выхода из зоны риска ПТСР”), а также качеством жизни, выражающемся в качестве сна и сновидений. Также исследование было направлено на прояснение возможных различий по вышеуказанным и иным критериям между представителями г. Санкт-Петербурга и г. Мариуполь и на открытие перспективы дальнейших исследований в соответствующей области. В рамках исследования применялись такие методы как анкетирование, тестирование, анализ источников, математический анализ, интерпретация полученных данных. Научная новизна исследования заключается, во-первых, в прояснении взаимосвязей между риском развития ПТСР, качеством жизни (в сфере качества сна и сновидений) и уровнем субъектности личности (включая такие ее характеристики, как активность и локус контроля). Дополнительные факторы новизны привнесены в исследование сравнительным анализом результатов, полученных на выборках испытуемых из Мариуполя и Санкт-Петербурга. Выводы исследования подтверждают сформулированные его авторами гипотезы о существовании взаимосвязи между риском развития ПСТР и способностью человека к проявлению себя как субъекта собственной жизнедеятельности, а также между субъектностью и качеством жизни, общей интегрированности личности (маркером каковой является способность использовать сновидения в качестве “копинг-стратегии”). В частности, авторы делают следующий вывод: высокий риск ПТСР значимо взаимосвязан с отвержением значимой ситуации, отказом от интернального локуса контроля, и, наоборот, с принятием экстернального локуса контроля, кошмарами, бессонницей, чувством потери личностного контроля над ситуацией при засыпании и нарушением общего качества сна (соответствующие взаимосвязи варьируют от слабых до умеренно сильных). Дальнейшие исследования в данной сфере представляются исключительно перспективными.

Данное исследование посвящено анализу изменений спектральной мощности основных корковых ритмов (дельта: 1-4 Гц; тета: 4-8 Гц; альфа: 8-13 Гц; бета: 13-30 Гц; гамма: 30-50 Гц) у здоровых взрослых участников при выполнении теста вербального обучения Рея (RAVLT). Особое внимание уделяется топографическому распределению и динамике этих ритмов на этапах заучивания слов из вербального списка, введения интерферирующего списка, а также при немедленном и отсроченном воспроизведении материала. Исследование направлено на выявление нейрофизиологических маркеров начального кодирования, автоматизации запоминания, механизмов преодоления интерференции и процессов системной консолидaции долговременной памяти. Полученные данные призваны уточнить временную организацию мнестических процессов и спектральные индикаторы когнитивной нагрузки, что может способствовать развитию диагностических и реабилитационных методик для оценки и коррекции вербальной памяти. В исследовании участвовали 60 здоровых испытуемых (18-44 лет), не имевших неврологических и психических расстройств. ЭЭГ регистрировалась по 19 каналам (система 10-20) с использованием энцефалографа «Мицар-202». Спектральный анализ проводился методом Вэлча, применялось логарифмирование мощности. Статистическая обработка включала RM-ANOVA с поправкой Холма (α = 0,05). Изучение нейрофизиологических маркеров памяти и механизмов интерференции приобретает особую значимость в контексте оценки когнитивных нарушений. Оценка энцефалографических ритмов, сопровождающих процессы запоминания, интерференции и воспроизведения информации, позволяет глубже изучить механизмы перераспределения когнитивных ресурсов и оценить роль функциональной организации ритмов при реализации мнестических задач. Полученные результаты демонстрируют статистически значимые различия в мощности ЭЭГ-ритмов в зависимости от этапа выполнения теста RAVLT. Альфа- и бета-синхронизация связаны с активной переработкой информации и произвольным вниманием, в то время как снижение низкочастотных ритмов указывает на преодоление интерференции. Наблюдаемая динамика ритмов подтверждает функциональную специализацию корковых областей при выполнении вербальных задач различной сложности. Экспериментальные данные дополняют представления о временной и пространственной организации мнестических процессов и могут использоваться для оценки состояния когнитивных функций в клинической практике.

Ежедневно человек испытывает напряжение и воспринимает различные ситуации как стрессовые. Стресс, как известно, оказывает влияние на психическое и физическое здоровье. Существуют свидетельства, указывающие на то, что женщины сильнее испытывают дистресс, чем мужчины. В связи с этим становится актуальным изучение факторов и механизмов, связанных с дистрессом у женщин. К таким переменным могут быть отнесены копинг-стратегии и антиципационная состоятельность. В ходе анализа литературы выявлен дефицит исследований, в которых бы изучались взаимосвязи между антиципационной состоятельностью, копинг-поведением и воспринимаемым стрессом. Цель текущего исследования - определить, как антиципационная состоятельность влияет на воспринимаемый стресс у женщин, участвуют ли в этой взаимосвязи стратегии совладания. Предполагается, что антиципационная состоятельность негативно связана с воспринимаемым стрессом, а копинг-стратегии опосредуют взаимосвязь между антиципацией и стрессом. В исследовании приняли участие 305 респондентов женского пола. Использованы следующие психодиагностические методы: Шкала воспринимаемого стресса 10, опросник «Стратегии совладающего поведения», краткая версия теста антиципационной состоятельности. Статистические методы: корреляционный анализ, анализ простой медиации, анализ множественной медиации. В результате получена модель множественной медиации. Антиципационная состоятельность у женщин негативно связана с уровнем воспринимаемого стресса. Эта взаимосвязь не прямая, а опосредована копинг-стратегиями. Такие способы совладания, как «бегство-избегание» и «планирование решения проблемы», опосредуют взаимосвязь между антиципационной состоятельностью и уровнем воспринимаемого стресса. Чем выше уровень антиципационной состоятельности, тем выше вероятность использования стратегии «планирование решения проблемы», которая снижает уровень воспринимаемого стресса, и ниже вероятность актуализации копинг-стратегии «бегство-избегание», которая связана с увеличением стресса. Антиципационная состоятельность обеспечивает возможность прогнозирования результатов совладающего поведения еще до актуализации конкретной активности, а копинг-стратегии выступают в виде конкретных усилий, оказывающих влияние на стресс. Также кратко рассмотрены основные ограничения текущей работы.

Актуальность исследования обусловлена растущей меж- и внутригрупповой напряженностью, снижению которой может способствовать прощение.

Цель: выявить эффект личностно-группового фактора на прощение в меж- и внутриэтническом взаимодействии представителей разных этноязыковых групп. Гипотеза: личностно-групповые факторы, представленные субъектными качествами в согласовании с особенностями менталитета и культурными ценностями представителей разных этноязыковых групп, оказывают значимый эффект на прощение в меж- и внутриэтническом взаимодействии. Участники: студенты Короленковского университета (Глазов, Удмуртская Республика) в возрасте от 17 до 30 лет (N = 249, М = 20,3; SD = 2,8, из них мужчин – 88, женщин – 161), сгруппированные в три выборки в соответствии с этноязыковым статусом: славянская (n = 105), финно-угорская (n =71), тюркская (n = 73).

Методы (инструменты): для диагностики объективных критериев этнической принадлежности использовалась «Методика диагностики выраженности этничности» (В. Ю. Хотинец), для диагностики способности прощать в меж- и внутриэтническом взаимодействии применена русскоязычная версия «Шкалы прощения Хартланд» (С. К. Нартова-Бочавер, А. А. Адамян), для исследования личностно-групповых факторов использовались «Методика исследования самоотношения» (С. Р. Пантилеев), «Короткий опросник Тёмной триады» (D. Paulhus, K. Williams, адаптация М. С. Егорова, М. А. Ситникова, О. В. Паршикова), опросник «PEN» (H. Eysenck, S. Eysenck, адаптация А. Г. Шмелёва), «Самоактуализационный тест» (E. Shostrom, адаптация Л. Я. Гозман, М. В. Кроз), «Толерантность к неопределенности» (S. Budner, адаптация Г. У. Солдатовой), «Дифференциальный тип рефлексии» (Д. А. Леонтьев, Е. Н. Осин).

Результаты: принятие ценностей самоактуализирующейся личности и системная рефлексия являются универсальными детерминантами прощения в межэтническом взаимодействии. Специфическими детерминантами прощения «других» в славянской этноязыковой группе являются субъектность, активность, целостность; в финно-угорской группе – независимость традиционных ценностей и моделей поведения от воздействия извне; в тюркской группе – уровень зрелости личности и системная рефлексия. Во внутриэтническом взаимодействии в славянской группе детерминантами прощения являются проактивность, агентность; в финно-угорской – просоциальная направленность; в тюркской – эмоциональный самоконтроль, просоциальная направленность и рефлексивность. Основные выводы: прощение в согласовании с менталитетом и культурными ценностями референтной этнической группы является проявлением проактивного поведения рефлексирующей личности. Практическая значимость: результаты могут быть использованы в работе специалистов, занимающихся социкультурной и социально-психологической адаптацией беженцев и релокантов.

Актуальность исследования обусловлена тем, что представление молодых людей об успехе характеризуют их сферу целеустремлений и выступают регулятором их концепции самоопределения и самореализации в условиях быстро и многообразно меняющейся социальной действительности. Ориентация на успех содержит оценочную интерпретацию результатов достижений и отношения к ним, обусловленных необходимостью решения как личностных, так и общественно значимых задач.

Цель: изучить структурно-содержательные характеристики социальных представлений студенческой молодежи об успехе. Гипотеза: представление студенческой молодежи об успехе достаточно четко структурированы; содержательные характеристики представлены сочетанностью ориентацией на экстериоризированный и интериоризованный успех. Участники: студенты бакалавриата (N = 108) вузов г. Саратова (СГУ имени Н. Г. Чернышевского, СГТУ им. Гагарина Ю. А.) в возрасте от 19 до 22 лет (M = 20,50; SD = 1,5), женского пола 58% и мужского 42%.

Методы (инструменты): ассоциативный эксперимент (К. Г. Юнг) (к слову-стимул «успех», написать не менее 5 слов), контент-анализ с последующей реализацией метода прототипического анализа П. Вержеса (P. Vergès).

Результаты: выявлена структура и содержание социального представления об успехе. Содержание ядерных компонентов характеризуется сочетанностью ориентаций на успех как результат достижения цели, обеспечивающий материальное благополучие; как социальное признание; как преодоление препятствий. Содержание периферической системы представлений включает профессионально-образовательные устремления, а также проявление личностных качеств (конкурентоспособность, гибкость, изворотливость), способствующих стабильному достижению успеха. Основные выводы: в представлении об успехе молодые люди ориентированы на экстериоризированный успех (социальное одобрение и внешние достижения: материальные, социальные, статусные) в сочетании с ориентацией на интериоризованный успех (успех как результат собственной деятельности, успех как преодоление препятствий, успех как психическое состояние). Практическая значимость: результаты могут быть реализованы в разработке молодежных программ, а также программ психолого-педагогического содействия продуктивной реализации стремления к успеху.

Актуальность исследования связана с изучением нового феномена – субъектности горожан, включением понятия в тезаурус социальной психологии города.

Цель: сформулировать понятие «субъектность горожан», выполнить его операционализацию. Гипотеза: существует связь интернальной ответственности за позитивные изменения в жизни города и установок на активность горожан в ее разных проявлениях (онлайн, обсуждения, физические действия). Участники: 324 респондента в возрасте от 18 до 75 лет (M = 43, SD = 18), проживающие в г. Москве (49% женщин и 51% мужчин). Методы (инструменты): для выявления установок на активное участие в общественной жизни города применяли опросник «Готовность к активному участию в жизни города» (Т. П. Емельянова, Т. В. Дробышева, Е. Н. Викентьева, С. В. Тарасов) с целью анализа выраженности ответственности за происходящее в городе применяли опросник «Атрибуция ответственности горожан» (Т. В. Дробышева), для изучения социо-демографических характеристик респондентов применяли анкетирование.

Результаты: на основе теоретического анализа сформулировано понятие «субъектность горожан», выделены основные показатели (активность, ответственность) и эмпирические референты (проявления активности и ответственности горожан); осуществлены подбор методик и их первичная психометрическая проверка, результаты которой позволили выделить те вопросы, которые наилучшим образом раскрывают интернальную ответственность горожан и разные формы активности в городской среде, направленные на улучшение качества жизни в городе. Выявлена взаимосвязь показателей интернальной ответственности горожан, принимавших участие в работе, за происходящее в городе и их готовности к участию в общественной жизни. Основные выводы: субъектность горожан понимается как способность личности, принимая ответственность за происходящее в городе, направлять свою активность на преобразование городской среды с целью улучшения условий городской жизни. Эмпирически подтверждено, что принятие на себя ответственности за происходящее в городе связано с готовностью респондентов принимать как непосредственное участие в работах по благоустройству, так и обсуждать проблемы городской жизни с другими жителями. Практическая значимость: результаты могут быть полезны для сотрудников муниципалитетов, разрабатывающих программы активного привлечения населения к работам по благоустройству города.

Актуальность исследования обусловлена необходимостью понимания вклада разных аспектов образа жизни в структуру представления о старении у взрослых с целью последующей работы над конструированием продуктивной старости населения.

Цель: изучение влияния компонентов здорового образа жизни и психологического благополучия на позитивное представление о старении. Гипотеза: здоровый образ жизни (ЗОЖ) и психологическое благополучие способствуют формированию позитивного представления о старении. Участники: N = 92 в возрасте от 22 до 64 лет (Mвозраст = 34,5; SD = 12,9). Респонденты проживают в разных регионах Российской Федерации, 27,2% из них – мужчины, 72,8% – женщины. Методы (инструменты): методика для определения представления о старении, основанная на зарубежном опроснике «Восприятие старения» / The Ageing Perceptions Questionnaire (APQ) (M. Barker, A. O’Hanlon, H. M. McGee, A. Hickey, R. M. Conroy); для исследования аспектов образа жизни использован опросник «Профиль здорового образа жизни» (М. Д. Петраш, О. Ю. Стрижицкая, И. Р. Муртазина); шкала психологического благополучия (К. Рифф в адаптации Е. Г. Трошихиной, Л. В. Жуковской) для определения выраженности компонентов психологического благополучия.

Результаты: посредством ANOVA выявлены различия по параметрам «физическая активность», «внутренний рост», «управление стрессом» и общему показателю Про ЗОЖ, а также по параметру психологического благополучия «компетентность» в сторону большей выраженности в группе с осознанным подходом к образу жизни. По параметрам представления о старении статистически значимых различий не выявлено. Произведена оценка параметров представления о старении, ЗОЖ и психологического благополучия в зависимости от возраста и степени осознанности образа жизни. Выявлена структура связей между параметрами ЗОЖ, а также психологического благополучия с представлением о старении. Основные выводы. Подход к образу жизни играет значимую роль для позитивного представления о старении посредством включения компонентов ЗОЖ; психологическое благополучие стабилизирует детерминирующую роль старения в жизни человека и влияет на «положительный контроль». Практическая значимость: выявленные особенности могут быть использованы в индивидуальной психологической работе для формирования позитивного восприятия старения и конструирования продуктивной старости посредством коррекции образа жизни у взрослого населения.

Актуальность исследований в исторической психологии обусловлена, с одной стороны, самим потенциалом данного направления в психологии – на сегодняшний день недостаточно раскрытого, но имеющего прогностическую функцию, что может иметь практическую значимость в объяснении современной действительности. С другой стороны, востребованность психолого-исторических исследований объясняется недостаточностью теоретико-методологических работ в исторической психологии.

Цель: описать психологическое содержание исторических событий в рамках исторической психологии. Историческая психология как междисциплинарная наука может развиваться благодаря наполнению психологическим содержанием категорий исторической науки. Показано, что категория «событие» в истории и психологии имеет разное содержание, однако их взаимосвязь, взаимовлияние необходимо учитывать при исследовании в рамках исторической психологии. Категория «историческое событие» является одной из главных в исторической науке, а задача исторической психологии – рассматривать психологическое содержание исторических событий.

Результаты: раскрыто содержание понятия «историческое событие» в гуманитарных науках и понятие «событие» в психологии, подобный анализ показал обязательную включенность человека в любое историческое событие. Анализ мотивов поведения, целей, ценностей, мировоззрения людей конкретного исторического времени может способствовать поиску детерминант исторических событий, а изучение коллективных чувств на события может способствовать описанию психологического состояния общества под воздействием тех или иных исторических событий.

Выводы: проведенное исследование позволило выявить несколько необходимых критериев для анализа психологического содержания исторических событий в исторической психологии: анализ поведения участников события, их мотивы, цели, способы действия; участие исторических личностей в событии; описание исторического события с учетом языка исторического времени; событие как идея; чувства, коллективные чувства, связанные с историческим событием. Практическая значимость: отражение влияния исторических событий на отдельного человека и общество в целом проявляется в исторической памяти народа, определяет принадлежность человека к той или иной исторической общности, способствует консолидации общества, формируя общие коллективные переживания на исторические события, значимые для данного общества и транслируемые от поколения к поколению.