Научный архив: статьи

После ликвидации российской монархии политический процесс 1917 г. характеризуется, прежде всего, противостоянием между офицерским корпусом российской армии и революционной демократической элитой пришедшей государственной власти. Противостояние проявилось в вопросе о возможности летнего наступления российских войск. Солдатская масса начинает склоняться к миру, падает дисциплина, нарастает неповиновение командирам, все идет к заключению сепаратного соглашения. Но в процесс решительно вмешивается лидер радикальных демократов Александр Керенский.

Статья посвящена актуальной проблеме избавления от укоренившихся политических мифов, тормозящих сближение народов и стран БРИКС. Различаются естественные и искусственные мифы; развенчание первых позволяет раскрыть новые аспекты этнических мифов, укорененных в менталитете традиционных народов, а демифологизация искусственных политических «псевдо-мифов», как результатов хитроумных политтехнологий, освобождает, например, народы Африки от навязанных западных идеологий, далеких от решения насущных проблем. Чрезвычайно важно демифологизировать коренные политико-мифологические понятия западной политологии, например, понятие демократии, которое становится подлинным орудием политической борьбы, средством «развенчания» любого политического режима, неугодного Западу. Показано, что уже в ХХ в. произошел отказ от сложившейся мифологемы об идеальной демократии, даже в рамках западного мышления. Рассмотрены современные подходы к трактовке демократии в отечественной политологии, свободные от мифологического налета и переосмысливающие ее в различных формах (например, авторитарная, делиберативная, государственная, общественно-политическая). Также рассматривается необходимость развенчания главного мифа Запада, в изложении известного политолога С. Хантингтона, о том, что западная цивилизация является наиболее развитой и вынуждена противостоять всему миру, занимая лидирующую позицию в неизбежном «столкновение цивилизаций». Также с очевидностью рушится один из основополагающих мифов западного мира - о свободе, как одном из главных прав человека. Проблемы демифологизации необходимо осознать всем участникам БРИКС, исторически нового политического объединения, которое в значительной степени строится на основе доверия, консолидации сил и взаимного учета всех национально-государственных интересов.

В исследовании предложена методология системного подходя для исследования политических процессов, происходящих в политической систем. Политическая система государства должна быть основана на научно-теоретической базе, на основании исполнения нормативно-правовых актов, а также на идеологии мобилизующей нравственные силы народа на общее дело страны. Устойчивость политических систем достигается усилением связи или увеличением количества связей между различными административными, экономическими, нормативными, общественными, религиозными, элементами политической системы. Жизнеустойчивость политических систем сильнее при наличии в системе политического «люфта». Отмена института «замполита», как некого люфта в жестких системах привели к всплеску преступлений, связанных с превышением своих полномочий командирами, особенно тактического звена. Подчиненные, которые раньше находили правду у замполита, в настоящее время идут сразу в прокуратуру и суды. Не говоря уже о роли и значимости данного института власти для кадрового фильтра. Задача формулирования обобщающей цели, как идеи для всех, должна сводиться к задаче уменьшения энтропии, где энтропия - мера хаоса, связанная с информацией, так как информация приводит или к порядку (устранению неоднозначности, неопределенности, неясности) или к беспорядку (избыточная, ложная информация), являющаяся губительной для политической системы.

Книга Николая Герасимова «Убить в себе государство» возвращает в современную культуру огромный пласт полузабытых либертарных мыслителей России начала ХХ в.: мистических анархистов, христианских анархистов, анархо-биокосмистов и многих других. В центре их творчества: бунт, мечта и свобода во всех сферах культуры – от философии до религии, от науки до художественных практик. При том, что некоторые фигуры, рассмотренные в книге, представляются избыточными, а многих других не хватает, это исследование, интересное и для специалистов, и для широкого читателя, использующее архивные источники и отсылающее ко многим современным вопросам и течениям актуальной культуры, открывает панораму российской либертарной мысли в ее пестроте, богатстве и многообразии.

Представлена рецензия на научное издание, посвященное философскому анализу образования в потоке современных изменений. В рецензии предпринимается попытка целостно рассмотреть философский анализ, который опирается на многообразные классические и современные источники, выделяя отдельные идеи и положения, наиболее интересные для преподавателя вуза. Кроме того, содержатся размышления об отечественном образовании и педагогике автора рецензии как реакция на прочитанную монографию.

Статья посвящена анализу роли Джона Уэсли и методистского дискурса в британской пропаганде периода Американской революции. Исследование фокусируется на соотношении между его личными взглядами, выраженными в частной переписке, и публичной проправительственной позицией, отраженной в памфлетах. Автор рассматривает ключевые концепты политической теории Уэсли – народ, свобода, республика – и их религиозное обоснование через призму Священного Писания. Особое внимание уделяется использованию антирабовладельческой риторики как инструмента антиамериканской пропаганды, а также эволюции взглядов Уэсли по мере развития конфликта.

Методологическая основа статьи включает историко-генетический анализ, дискурсивный анализ текстов Уэсли и сравнительно-исторический подход. Источниковую базу составляют памфлеты, письма и дневники Уэсли. Научная новизна исследования заключается в комплексном изучении религиозного и политического дискурса Уэсли, раскрытии его роли не только как религиозного деятеля, но и как идеолога торийского толка. Статья вносит вклад в понимание взаимодействия религии и политики в эпоху Американской революции, а также демонстрирует, как Война за независимость повлияла на развитие методизма в США, несмотря на изначальную оппозицию Уэсли революционным идеям.

В статье реконструируется взгляд одного из самых читаемых в мире русских христианских мыслителей Николая Бердяева на проблему отношения человека к технике, осложнившуюся в XX веке не только в связи с небывалым ростом ее могущества, но и вызовом, который философ назвал «демократизацией культуры». С одной стороны, техника есть обнаружение творческой мощи человека, и росту могущества техники сопутствует определенное облегчение его участи в мире. С другой стороны, техника и технизация в широком смысле означает опосредованное и нередко отчужденное отношение человека к природе и к другому человеку, а также к межличностным связям и сообществам, в конечном итоге к самому себе. Технизация культивирует в человеке специфический инженерный взгляд не только на природу, но и на жизнь в целом, в пределе несущий угрозу расчеловечивания, устроения не только производственной, познавательной, культурной сферы, природной и городской среды, но и самого человека по образу и подобию машины. Вместе с тем сам кризис, порождаемый техникой, те вызовы, которые несут технизация и автоматизация, отрывая человека от лона матери-земли и космических ритмов, то ускоряя, то замедляя время, сжимая и растягивая пространство, ставя под вопрос природный порядок, который переживался как незыблемый и Богом данный, Бердяев считает безусловно положительным явлением, даже видит в этом кризисе религиозный смысл техники. Показано, что своеобразным ключом к пониманию происходящих в мире процессов в трудах философа выступает его интерпретация коллизии цивилизации и культуры, связанная с основным для его мысли различением порядка природы и порядка свободы. В этом контексте представлено видение Бердяевым роли крестьянства в наступающую эпоху вхождения масс в историю и культуру. В статье прослеживается, как воплощаются и преломляются его основные интеллектуальные ходы и философско-антропологические интуиции в контексте итогов XX-го и вызовов XXI века.

Введение. В современном обществе можно наблюдать увеличение социальных требований к личности, при этом недостаточно проработана проблема изучения субъектности, исследование которой необходимо для формирования самостоятельной и инициативной личности, способной преобразовывать себя и социокультурную действительность. В зарубежных и отечественных исследованиях присутствует устойчивый научный и практический интерес к изучению субъектности, однако при этом отсутствует единое представление о сущности и структуре данного феномена.

Цель. Философское осмысление сущности и структуры субъектности.

Методы. В исследовании применяется сравнительный анализ философской и психолого-педагогической литературы, обобщение и систематизация результатов отечественных и зарубежных исследований. Новизна исследования. В работе проведен сравнительный анализ философских и психолого-педагогических концепций субъектности, определены предпосылки формирования понятия «субъектность». Показано разнонаправленное влияние цифровой среды на развитие субъектности современного человека.

Результаты. Субъектность является формой развития природного мира, обеспечивающей адаптацию и саморегуляцию достаточно сложных живых систем. Под субъектностью понимают свойство субъекта быть агентом действия. Ее основой выступает интенциональный акт, который может включать дескриптивные интенции и целенаправленную коммуникативную активность субъекта.

Выводы. В контексте человеческого бытия субъектность часто определяется как интегративное свойство, объединяющее в себе некоторый набор характеристик личности. Данные характеристики можно назвать компонентами субъектности, которые определяют ее структуру. К компонентам структуры субъектности можно отнести: сознательную активность, способность к рефлексии, заботу, выраженную в положительном эмоционально-ценностном отношении к себе и другому, осознание собственной индивидуальности (уникальности), свободу и ответственность (автономность), стремление к саморазвитию.

Статья посвящена одному из актуальных направлений современной педагогической мысли - неаффирмативной теории образования (non-affirmative education theory). Подчеркивается характерное положение рассматриваемой теории на стыке англоязычной традиции философии образования и континентальной традиции общей педагогики, которая в основных чертах воспринята и отечественной педагогической мыслью. Заимствованный философией образования из немецкой педагогики концепт Bildung дополняет практически ориентированное понятие education, позволяя увидеть образование как путь общего становления личности. Тем самым, в целях решения педагогических проблем становится возможным опереться не только на аналитическую философию, но и на все наследие философии континентальной, для которой проблема развития человека всегда была одной из основных. Цель неаффирмативной теории образования - преодоление решающего противоречия между стремлением человека к свободе и ограничивающим воздействием педагогической практики. Ключевое предположение неаффирмативной теории в сфере антропологи состоит в отказе признавать за человеком обладание врожденным пониманием морали, но признание способности к ее постепенному пониманию в процессе взаимодействия с миром. Неаффирмативная теория, при всем ее своеобразии, позволяет увидеть типичные черты современной аналитики образования: представление о непосредственной практике образования - воспитании, education, Erziehung - как о контролируемом процессе, который может быть переориентирован на решение произвольно поставленных задач; заинтересованность в интерпретации процесса развития человека и рассмотрения образования в антропологическом горизонте; убежденность в том, что образовательная практика может непротиворечиво поставлена в соответствие с правильно понятым процессом образования-Bildung.

Введение: избрание меры пресечения в виде заключения под стражу представляет собой крайнюю форму государственного реагирования на совершенное преступление, последствием которого выступает существенное ограничение основополагающих прав человека, признанных на международном и национальном уровнях. С этих позиций в статье рассматриваются вопросы, касающиеся понятия, юридических свойств заключения под стражу и организационно-правового режима избрания, применения и отмены указанной меры пресечения.

Материалы и методы: в ходе исследования в качестве методов решения проблемы правового регулирования и правоприменения заключения под стражу подозреваемых и обвиняемых применялись обобщение и сравнительный анализ теоретических положений изучаемой проблематики. Кроме того, использована совокупность общенаучных и специальных методов познания (формально-логический, структурно-функциональный и др.), базирующихся на всеобщем методе материалистической диалектики.

Результаты исследования: обоснованы предпосылки совершенствования заключения под стражу как особой меры уголовно-процессуального принуждения, существенно ограничивающей права и свободы лица, подвергаемого уголовному преследованию по уголовному делу. Утверждается, что повышение эффективности правовой регламентации принятия решения о согласии суда на заключение под стражу направлено на детальное определение оснований, достаточности данных, в том числе перспективности (вероятности) наступления негативных последствий в случае применения иной, более мягкой меры пресечения для судебного решения. В связи с этим востребована разработка теоретических и прикладных основ правового регулирования заключения под стражу.

Обсуждение и заключение: выявлены закономерности и тенденции применения меры пресечения заключения под стражу в правоприменительной практике, типичные ошибки принятия судебного решения по уголовному делу. Определены типовые свойства заключения под стражу: (1) как межотраслевой (междисциплинарный) признак; (2) цели избрания и применения исследуемой меры пресечения; (3) основания избрания и применения заключения под стражу; (4) исключительный характер применения (невозможность применения иной более мягкой меры); (5) особый порядок избрания, применения, изменения и отмены; (6) обусловленность особенностями личности обвиняемого, подозреваемого и степенью общественной опасности совершенного уголовно-противоправного деяния; (7) срок действия заключения под стражу; (8) характер правоограничений, определяемый условиями содержания лица под стражей.

Введение. Многосторонние философские интересы Н. А. Бердяева и его неутомимость в творческой деятельности способствовали выработке им оригинальной мировоззренческой системы, в которой эсхатологические представления являлись базовой частью. В статье рассматривается оценка этих представлений выдающимся историком русской философии В. В. Зеньковским, значимость которой повышается в связи с тем, что она была дана не только историком мысли, но и создателем собственной и в целом законченной философской системы, опиравшейся, как и философия Н. А. Бердяева, на идейный фундамент православия.

Цель. Авторами предпринимается попытка выявления причин и мотивов расхождения эсхатологических представлений Н. А. Бердяева с традиционно-христианским пониманием «конца истории», которого неукоснительно придерживался В. В. Зеньковский.

Методы. В качестве общефилософской методологии использовался персоналистский подход, которого придерживались как Н. А. Бердяев, так и В. В. Зеньковский. Основная предпосылка этого подхода состоит в утверждении свободнотворческой активности личности, способной, исходя из своих внутренних побуждений, изменять окружающую реальность, как социальную, так и природную. В исследовании применялись также общенаучные методы - анализ, синтез, сравнение, обобщение. Научная новизна исследования. Научной новизной обладают выводы авторов относительно того, что Н. А. Бердяевым не была преодолена эволюционистская историософская парадигма, сохраняющая свое значение в русской метафизике со времени публикации ранних работ В. С. Соловьева, родоначальника этого направления.

Результаты. Эсхатологию Н. А. Бердяева следует полагать переходной от имманентной (эволюционной) к трансцендентной, поскольку в ней сохранялись элементы пантеизма. На это обратил внимание В. В. Зеньковский, отметив, что на всем религиозном мире Н. А. Бердяева лежит «роковая печать» религиозного имманентизма. Вследствие несоответствия его убеждений общему мировоззренческому руслу христианского трансцендентизма, никогда сущностно не сближавшего Творца и творение, В. В. Зеньковский избегал оценки Н. А. Бердяева как православного философа.

Введение. В зарубежных и отечественных исследованиях присутствует устойчивый научный и практический интерес к изучению субъектности, однако недостаточно представлены методы и приёмы, способствующие ее развитию на ценностно-смысловом уровне. В рамках данного исследования рассмотрены нарративные практики, которые являются эффективными способами развития субъектности. Нарративные практики направлены на осмысление прошлого опыта, развитие способности к целеполаганию и создания положительного настроя на будущее.

Цель. Раскрытие потенциала использования нарративных практик для развития субъектности.

Методы. В исследовании применяется сравнительный анализ философской и психолого-педагогической литературы, обобщение и систематизация результатов отечественных и зарубежных исследований. Новизна исследования. В работе расширено представление о нарративных практиках. Показано разнонаправленное влияние нарративных практик на развитие субъектности человека.

Результаты. Под субъектностью понимают свойство субъекта быть агентом действия. Субъектность служит условием самореализации личности, определения траектории развития, планирования жизнедеятельности в соответствии с выбранной системой ценностей. Развитие субъектности возможно через применение нарративных практик. Под нарративными практиками понимаются антропоцентрические подходы, представляющие собой совокупность приемов, направленных на осмысление и интерпретацию структуры, содержания и смысла жизненных историй.

Выводы. Нарративные практики оказывают положительное влияние на развитие субъектности, поскольку формируют осознанное и деятельностное отношение человека к миру и самому себе. В качестве нарративных практик могут выступать дневниковые записи, автобиографии, повествования с элементами исповеди, метод деконструкции доминирующих дискурсов. Они позволяют организовать жизненный опыт, определить систему ценностей, ставить цели, подбирать способы их осуществления, чувствовать себя автором собственной жизни.