Научный архив: статьи

Целью данной статьи является обзор вопросов, касающихся правового статуса психолога и педагога в уголовном судопроизводстве, степени их участия. Авторами были выявлены такие проблемы как формальное привлечение данных специалистов следователем и недостаточность правового регулирования процесса привлечения данных специалистов. Отсутствие понимания значимости присутствия педагогов и психологов у субъектов уголовного судопроизводства приводит к тому, что специалисты «играют» номинальную роль, а их правовой статус сводится к минимальным функциям в виде проверки протоколов, исключая ту важную помощь, которые они могут оказывать в действительности. Выводы: Правовой статус педагога и психолога в уголовном судопроизводстве нашей страны вызывает широкие дискуссии и обсуждается ведущими правоведами страны, поскольку законодательно не определен. Как правило, следователь на основании своего субъективного мнения определяет какой именно специалист будет привлечен к участию. Поскольку в нашей стране не существует единой базы специалистов рассматриваемой категории, то к следствию может быть привлечен любой специалист, формально подходящий под квалификационные требования (наличие образования либо опыта работы). К сожалению, данные критерии могут быть очень разнообразны, а специалист, выступающий в данном статусе не всегда может ему соответствовать, в чем, собственно, и состоит главная проблема. Педагог, обладающий педагогическим опытом, но не образованием, либо психолог может иметь свидетельство о переквалификации, а не о профессиональном образовании. В связи с чем, участие данных специалистов, в большинстве случаев отмечается как формальное. По мнению же ученых педагог и психолог имеют функцию оказания помощи всем участникам уголовного процесса не только подозреваемым(обвиняемым), но и следователю, в связи с чем, процессуальный статус психолога и педагога в УПК РФ должен быть конкретизирован. Несмотря на важную роль психолога и педагога, деятельность данных субъектов в уголовном судопроизводстве не лишена проблем, в числе которых следующие: специалисты привлекаются формально, с целью соблюдения норм права; перечень полномочий у психологов и педагогов в уголовном судопроизводстве ограничен; отсутствие понимания значимости присутствия педагогов и психологов у субъектов уголовного судопроизводства приводит к тому, что специалисты «играют» номинальную роль; низкий уровень ответственности самих специалистов, как результат неприменение собственных знаний на практике; недостаточность правового регулирования процесса привлечения педагогов и психологов.

В статье рассмотрены ретроспективные аспекты закрепления, развития и трансформации правовых норм о применении мер безопасности сотрудниками исправительно-трудовых учреждений советского периода, а также сотрудниками уголовно-исполнительной системы Российской Федерации на современном этапе ее функционирования.

В процессе исследования проводится сравнительный анализ ранее действовавшего исправительно-трудового законодательства РСФСР с современным уголовно-исполнительным законодательством РФ.

Сделан вывод об историческом наследии и имплементации правовых норм, регламентирующих применение мер безопасности из ранее действовавших нормативных актов, таких как исправительно-трудовые кодексы РСФСР 1924 г., 1930 г., 1970 г., в Уголовно-исполнительный кодекс РФ и иные действующие нормативные акты.

В статье последовательно рассмотрены и проанализированы правовые нормы о применении мер безопасности в каждом из указанных кодифицированных актов советского, а также современного периода истории развития нашего государства.

На различных исторических этапах развития законодательства к мерам безопасности относились: кандалы, наручники, смирительная рубашка, физическая сила, огнестрельное оружие и другие меры. С развитием уголовно-исполнительной политики менялись и закрепленные в законодательстве меры безопасности, среди которых на современном этапе функционирования уголовно-исполнительной системы осталось только три: физическая сила, специальные средства и огнестрельное оружие.

Введение. В статье рассматриваются проблемы формирования курортного законодательства, включая новеллы, введенные в ФЗ от 23.02.1995 г. № 26-ФЗ (ред. от 04.08.2023) «О природных лечебных ресурсах, лечебно-оздоровительных местностях и курортах», вступающие в силу с 1 сентября 2024 г.

Материалы и методы. В ходе исследования использованы методы правового анализа, синтеза, обобщения и сравнительно-правовой, которые позволили выработать возможные пути решения исследуемых проблем.

Анализ. Курортное законодательство в нашей стране возникло в XVIII в. и развивалось относительно адекватно социально-экономическим и экологическим реалиям, отвечая новыми нормами и институтами на возникающие вызовы. Призванное оберегать природные лечебные ресурсы как основу лечения и профилактики заболеваний, охранять иные природные ресурсы и природные комплексы как экологический каркас курортов, оно прошло несколько этапов: дореволюционный, советский и постсоветский. Постсоветский этап можно разделить еще на несколько: от экологически обоснованного (экологическая экспертиза проводилась по всем строящимся и реконструированным объектам), организационно обеспеченного (достаточно вспомнить создание Администрации Кавказских Минеральных Вод с широкими полномочиями) до нынешнего, который характеризуется деэкологизацией (в 2013 году курорты исключены из состава особо охраняемых природных территорий). Обновленное курортное законодательство предполагает заново устанавливать границы округа санитарной (горно-санитарной) охраны и границы охранных зон внутри округов и они, скорее всего, будут уменьшены. Впервые в истории курортного законодательства вводится норма о процедуре возможного упразднения лечебно-оздоровительной местности, курорта или курортного региона.

Результаты. В статье проводится анализ действующего курортного и связанного с ним законодательства, а также норм, вступающих в ближайшее время в силу и предлагаются меры по их совершенствованию.

Введение. Исторический период нэпа при всей его исследованности в отечественной историографии по-прежнему сохраняет целый ряд самостоятельных симптоматичных сюжетов, остающихся и сегодня ещё недостаточно изученными российскими историками. К числу таких исторических сюжетов нэповских времён относится детальное деление российского крестьянства на внутрисоциальные хозяйственно-производственные группы, помимо общепринятой и широко распространённой в публицистике и в научной литературе краткой интерпретации, когда в среде российского крестьянства 1920-х гг. выделяют только бедняков, середняков и кулаков.

Материалы и методы. В ставропольской деревне, как это доказывается в статье на основе привлечения архивных материалов и историографических фактов, в результате осуществления нэпа сложилось восемь социально-производственных групп крестьянских хозяйств: безпосевные, бедняцкие, маломощные, неустойчивые середняцкие, середняцкие, зажиточные середняцкие, зажиточные, буржуазные (кулацкие, промышленные), которые выделены с помощью метода социальной дифференциации. Но обнаруженные архивные статистические данные не раскрывают в полной мере сущностные характеристики обозначенных выше социально-производственных групп крестьянских хозяйств, поэтому авторы использовали метод исторической реконструкции, формально-юридический и историко-антропологический методы для создания развёрнутой исторической картины ставропольской деревни времён нэпа, где на первый план выходит социальное лицо провинциального крестьянства.

Анализ. Проведённый анализ исторических источников (прежде всего архивных материалов) и ряда ключевых историографических фактов из сложившейся современной российской историографии позволил в итоге представить завершённые исторические сюжеты о каждой из изученных групп крестьянских хозяйств, с выявлением их количественных параметров, уточнением критериев социальной дифференциации и описанием смысловых характеристик.

Результаты. По итогам проведённого исследования делается вывод о сложной социально-хозяйственной дифференциации ставропольского крестьянства, которая отражала аграрную многомерность и внутреннюю противоречивость нэпа, во многом предопределившую его свёртывание в конце 1920-х гг.

Введение. США в первой трети XX в. продолжали испытывать нагрузку на внутриполитическую жизнь по причине сохранявшегося объема внешней миграции. Заинтересованными политиками и общественными деятелями в этот период активно разрабатывались идеи регулирования миграционных процессов. Поскольку любое изменение закона проходит обсуждение в стенах высшего законодательного органа страны, то обращение к истории работы Конгресса США является непременным условием анализа немаловажной миграционной проблемы.

Материалы и методы. Опора на документы Конгресса США, законодательные акты, а также периодическую печать позволила проанализировать процесс разработки мер по ограничению иммиграционного потока в США в период 1920 – 1921 гг. Принцип объективности и сравнительно-исторический метод, примененный в работе, позволил проследить различия в позициях представителей власти, проанализировать аргументы в пользу корректировки миграционного законодательства или сохранения существующих мер.

Анализ. Рассмотрение политических дебатов дает возможность определить, что на процесс обсуждения и принятия решений влияла партийная принадлежность членов Конгресса. Поначалу, обсуждаемые ограничительные меры поддерживались республиканцами и демократами от южных штатов. Однако к 1921 г., на фоне экономической рецессии, мнения демократов изменились в пользу открытой поддержки рестрикционизма или молчаливого согласия.

Результаты. Причина изменений в позициях демократов заключалась в переоценке электората партии, поскольку ограничительный вектор политики был задан в 1917 г. и отложенный эффект избирательного процесса был уже невыполним. Кроме того, откровенное лоббирование крупными предпринимателями своих интересов по миграционному вопросу, в том числе через представителей демократической партии, стало резко критиковаться обществом. Следовательно, для сохранения политического веса, партия была вынуждена пересмотреть отношение к миграционному вопросу. Основным механизмом ограничения был выбран количественный показатель, который предполагал введение квоты для каждой страны.

Статья анализирует эволюцию законодательства в сфере рекламы, с акцентом на изменения, происходящие в Кыргызстане. Рассматриваются международные и национальные инициативы, направленные на улучшение этики рекламы и защиту прав потребителей. Особое внимание уделяется внедрению законов. Оценивается влияние современных законодательных изменений на рекламный рынок, особенно в контексте глобальных тенденций и растущего спроса на этичную и ориентированную на потребителя рекламу.

Введение: в эпоху информационных технологий использование искусственного интеллекта в преимплантационной деятельности является одной из главных тенденций в репродуктивной медицине. Однако действующее законодательство не отражает в полной мере текущее состояние общественных отношений. Цель - рассмотреть подходы к правовому регулированию использования искусственного интеллекта в преимплантационной деятельности; проанализировать смежные нормы права, действие которых распространяется на возникшие правоотношения.

Методологическая основа: теоретико-правовой анализ использования искусственного интеллекта в преимплантационной диагностике, формально-юридический и сравнительно-правовой методы.

Результаты: аргументирована позиция автора относительно существующего правового регулирования использования искусственного интеллекта в преимплантационной диагностике; выделены ключевые моменты, на которые целесообразно сделать акцент при разработке законодательства в данной сфере.

Выводы: необходимо усовершенствовать действующее законодательство, регламентирующее изучаемые правоотношения.

Статья посвящена краткому обзору сфрагистического материала Российской империи второй половины XVIII века, обнаруженного в ходе археологических раскопок в историческом центре г. Москвы по адресам: площадь Павелецкого вокзала; ул. Варварка, д. 3 («Старый» Гостиный двор); ул. Садовническая, д. 3/7; ул. Ильинка, д. 3/8 («Теплые» Торговые ряды); туп. Сытинский, д. 3 А; пер. Молочный, владение 3 в 1996-2009 гг. Пломбы Российской империи представляют собой значимые артефакты и являются ценным источником информации, свидетельствующим о развитии национальной промышленности, экономики, а также внешней и внутренней торговли. Сфрагистический материал представлен двумя видами пломб: «буллы» и «заклепки с перемычкой». «Буллы» представляют собой круглые или овальные пломбы, часто с изображением гербов или символов власти, что подчеркивает их официальный характер. Они могли использоваться как для упаковки товаров, что делало их важным элементом в системе торговли, так и для официальной документации. Заклепки с перемычкой, в свою очередь, служили для закрепления упаковки и защиты содержимого от несанкционированного доступа. Такие пломбы часто имели уникальные знаки или символы, что позволяло идентифицировать производителей или владельцев товаров. Исследование этих артефактов не только помогает понять экономические и торговые практики, фискальные процедуры того времени, но и освещает культурные и социальные аспекты жизни в Российской империи. Сфрагистический материал является важным элементом в реконструкции исторического контекста, а его анализ может дать новые знания о взаимодействии внешней и внутренней экономики и развитии государственной власти.

Актуальность исследования обусловлена проблемой формализации природы цифровых финансовых активов, которые в современной экономической практике выполняют основную, дополняющую и замещающую функции одновременно, что затрудняет их нормативное регулирование. В статье авторы рассматривают понимание и сущность цифровых прав, установленных на законодательном уровне и их влияние на бизнес-процессы субъектов хозяйствования. Исследуется содержательная часть дефиниции «цифровые финансовые активы» с позиции правоприменительной практики. Дается правовой анализ норм законодательства с позиции применения цифровых прав. Авторами данного исследования изучен и раскрыт понятийный и содержательный контекст законодательства о цифровых финансовых активах, включая герменевтическое исследование интерпретации «цифровая валюта». Проведено исследование государственных законодательных инициатив в сфере развития цифровой экономики с точки зрения формирования особых цифровых имущественных прав. Предложена логика классификации имущественных прав на цифровые активы, которая опирается на специфику их учета. Авторы обсуждают двойственную природу обращения цифровых финансовых активов и предлагают решения для снижения юридических рисков. Они утверждают, что при использовании термина «цифровые финансовые активы» необходимо акцентировать внимание на их ликвидности и договорной основе финансовых требований. В итоге делается вывод о том, что термин «цифровые права» следует заменить на «оцифрованные права» или «имущественные права, представленные в цифровом виде».

7 апреля 2014 г. Донецкая Народная Республика провозгласила государственный суверенитет и до вхождения в состав Российской Федерации 30 сентября 2022 г. просуществовала как самостоятельное государство. Однако восьмилетний опыт существования современного государства в центре Европы мало изучен. В частности, ранее не были предметом научного исследования факторы, повлиявшие на формирование законодательства Донецкой Народной Республики, такие как территориально-географическое расположение республики, ее историческая общность с Россией и Украиной, этнический и конфессиональный состав населения, научно-технический потенциал. В представленной работе влияние перечисленных факторов рассматривается на примерах принятия конкретных законодательных актов.

В статье анализируется использование технологий больших данных в политических кампаниях США, стран Европейского союза и России. Автор рассматривает уникальные подходы и методы каждого региона, их законодательные и культурные особенности, а также влияние больших данных на результаты выборов, приводит примеры законодательных актов и решений, регулирующих использование данных в разных странах. В статье рассматриваются перспективы и вызовы современных технологий анализа данных.

В статье рассмотрены основные перспективы и риски использования искусственного интеллекта в правотворческой деятельности и правовой аналитике в России и за рубежом. Актуальность темы определяется растущей практикой применения ИИ в самых разных сферах юридической деятельности, включая правотворчество, и при этом неудовлетворительной степенью ее научной разработанности. Отмечено, что в правовой аналитике с помощью искусственного интеллекта можно быстро определить, какие законы регулируют однородные общественные отношения, сделать соответствующую подборку, выявить правовые коллизии и пробелы в правовом регулировании. Становится возможным также оперативный анализ правовых норм или механизма правоприменения. Необходимо разработать адекватные алгоритмы для автоматической обработки и классификации нормативных актов, поскольку даже в рамках одной правовой системы они имеют различную форму и структуру; анализирующая их система должна быть способна адаптироваться к различным источникам данных. Применение ИИ в правотворчестве имеет следующие преимущества: значительное увеличение скорости обработки данных; возможность находить тенденции, ошибки и противоречия в больших объемах информации; возможность быстро сравнивать любые документы и составлять (предлагать) новые на основе имеющихся образцов и т. д. Выявлены следующие недостатки: существует опасность, что искусственный интеллект может принимать неправильные решения или обладать предвзятостью при формулировке текстов законопроектов; автоматическое составление законопроектов может привести к утрате человеческого влияния на законотворческий процесс, что может нарушать базовые принципы демократии и вызвать катастрофические последствия.